Решил прокомментировать и дополнить недавний пост Марата Файрушина, директора коммуникативного агентства “ABCCOM” на платформе «Бизнес и Общество» «Почему не стоит обольщаться: ученые против КСО, но за «добрые дела»? и статью газеты «Коммерсант» от 17.12. 2020 «Корпорации в системе добра», которую он использовал в своей аргументации.
КСО автор определил, как «нравственный порыв отдельных компаний, которые по своей инициативе стали в той или иной форме оказывать посильную финансовую помощь в решение отдельных социальных проблем». Это, во-первых. Довольно спорное определение. Да, в конечном итоге все «добрые» дела компаний сводятся к определенной сумме потраченных на это денежных ресурсов. Но, строго говоря, КСО это не деньги, а целый букет экономических, экологических и социальных мероприятий, направленных внутрь и вовне компании. Но не будем задерживаться на дефинициях.
Во-вторых, «в 2019 году произошло событие, по мнению автора, которое перевернуло весь капиталистический мир: руководители 181 крупнейшей компании, включая Amazon и Apple, переопределили назначение корпорации. Новая цель бизнеса — менять мир к лучшему, а не просто увеличивать прибыль и зарабатывать деньги для инвесторов. Социально ответственные компании выбирают и покупатели, и инвесторы, и сотрудники».
В-третьих, «социальную стратегию компаний в 2019 году все больше определяли Цели устойчивого развития (ЦУР) ООН. За год доля компаний, в которых отделы КСО ссылались на ЦУР во время отчетов для топ-менеджмента, выросла на девять пунктов и составила 51%». «Мы считаем, что это очень важно. Этот показатель говорит о том, что отделы ESG стали уделять намного больше внимание ЦУР и Цели стали играть намного более важную роль и влиять на решения, принимаемые руководством компании» — заявила старший директор отдела анализа данных CECP Кармен Перез во время конференции «Форума доноров-2020».
Нельзя не согласиться с Кармен Перез. Значение ЦУР ООН, их 169 задач, на которые они распадаются, а также показателей их достижения трудно переоценить. Как для макрозадач на национальных уровнях, так и на уровне любых компаний. По данным исследования RepTrack, в котором приняли участие более 78,5 тыс. покупателей и 153 компании со всего мира, вклад ESG-факторов (англ. «environmental», «social», «governance») в общую оценку репутации организаций составил 41%. С 2020 года сильная КСО-стратегия играет наиболее важную роль в улучшении имиджа бизнеса: топ-100 компаний рейтинга улучшили показатели не за счет своих продуктов, а благодаря транслируемым ценностям.
Таким образом, ESG влияет как на конкретные результаты деятельности компаний, так и на их репутацию, отражающуюся в укреплении имиджа и росте их капитализации. С этим все ясно и понятно. А что неясно из поста Марата Файрушина?
А неясно с целеполаганием. Концепции КСО и ESG имеют все свои собственные стратегические и текущие цели и это уже общепринятая практика во всех развитых странах. При их раздельном применении особых сложностей с их формулированием обычно не возникает. А вот когда обе концепции применяются одновременно, то их цели могут переплетаться и не совпадать. Что делать в этом случае?
А в этом случае нужно цели КСО и ESG объединять и выводить на цели устойчивого развития компании.
Ведь цели УР компании не только экономические, экологические и социальные, они намного сложнее, например, цели взаимодействия с заинтересованными сторонами, или экологический де-каплинг, когда с ростом производства нагрузки на окружающую среду снижаются. При этом ЦУР конкретных компаний могут серьезно отличаться от ЦУР ООН. ЦУР ООН, это все-таки макроцели, а на корпоративном уровне эти цели могут быть значительно более приземленными и специальными в условиях конкретного производства и особенностей региона присутствия. Таким образом, на уровне компаний иерархия целей начинается с ЦУР, а цели КСО и ESG находятся на уровнях ниже.
Сообщить об опечатке
Текст, который будет отправлен нашим редакторам: