Подписка на новости
* Поля, обязательные к заполнению
Нажимая на кнопку «Подписка на новости» Вы даёте свое согласие автономной некоммерческой организации «Центр развития филантропии ‘’Сопричастность’’» (127055, Москва, ул. Новослободская, 62, корпус 19) на обработку (сбор, хранение), в том числе автоматизированную, своих персональных данных в соответствии с Федеральным законом от 27.07.2006 № 152-ФЗ «О персональных данных». Указанные мною персональные данные предоставляются в целях полного доступа к функционалу сайта https://www.b-soc.ru и осуществления деятельности в соответствии с Уставом Центра развития филантропии «Сопричастность», а также в целях информирования о мероприятиях, программах и проектах, разрабатываемых и реализуемых некоммерческим негосударственным объединением «Бизнес и Общество» и Центром развития филантропии «Сопричастность». Персональные данные собираются, обрабатываются и хранятся до момента ликвидации АНО Центра развития филантропии «Сопричастность» либо до получения от Пользователя заявления об отзыве Согласия на обработку персональных данных. Заявление пользователя об отзыве согласия на обработку персональных данных направляется в письменном виде по адресу: info@b-soc.ru. С политикой обработки персональных данных ознакомлен.
Партнёрство
Коммуникации и продвижение
1575
Читать: 12 мин.

Вадим Ковалёв: «Каждый из нас может стать примером для благотворительности»

Надо создавать реальные проекты помощи людям и идти по этому пути поступательно. О том, что корпоративная ответственность, благотворительность и волонтерство – это нелегкий труд, а очень долгая, кропотливая работа, и что человеку на этой работе придется пропускать через себя людские страдания и задумываться о событиях и фактах, о которых обычный человек думать не хочет, журналу «Бизнес и общество» рассказал первый заместитель исполнительного директора Ассоциации менеджеров России Вадим Ковалёв.

– В чем, на Ваш взгляд, проблема, мешающая широкому развитию благотворительности, волонтерства, корпоративной социальной ответственности в нашей стране?

– Беда России в том, что у нас очень мало людей, которые могли бы адекватно беседовать, условно говоря, как с правыми, так и с левыми представителями общества. Нет у нас класса переговорщиков, «примиренцев». Таким переговорщиком «от Бога» была, видимо, только доктор Лиза, Елизавета Глинка, увы, уже ушедшая из жизни. Возможно, таким человеком, которого воспринимают очень по-разному, но при этом к нему все же прислушиваются, является Алексей Венедиктов, главный редактор радиостанции «Эхо Москвы».

Если мне удается хотя бы отчасти быть такой примиряющей разные точки зрения фигурой для нашего бизнес-сообщества, то я считаю, что это отлично! Это очень хорошо и лично для моей кармы, и для развития в обществе понимания, что мы живем в едином мире, где все взаимосвязано и все делается – или не делается – для блага других. И что в этом мире нам всем необходимо развивать взаимодействие ради комфортности нашей общей жизни, ради сохранения этого мира, ради будущих поколений. Я стараюсь в конфликтах не занимать ничью сторону, но так или иначе провожу все проблемы, с которыми ко мне обращаются, через себя. Мне приходится проживать вместе с людьми эти события.

– Вы такой человек, глянув на которого, сразу становится ясно – у Вас все механизмы правильно работают, Вы всегда добиваетесь решения задач. Как достигается такая видимая легкость в решении проблем?

– Я верю в теорию шести – семи рукопожатий, которая гласит, что через цепочку из нескольких человек мы знакомы со всеми людьми этого мира. Более того: считаю, что для решения проблем эта цепочка может быть короче. Поэтому, когда люди спрашивают у меня контакты, о которых я даже в момент вопроса представления не имею, то я всегда отвечаю – «найдем!» То есть, встряхнув контакты, всегда можно найти выход на ту или иную, например, медицинскую организацию, фонд, благотворителя.

– Какими качествами надо обладать, чтобы работать на этом поле, на стыке бизнеса, социальной ответственности и волонертства?

– Надо любить людей. Причем искренне и безответно. У меня есть знакомая, которая работает с детьми с редкими генетическими заболеваниями. Перед ее глазами проходят сотни очень сложных случаев, дети находятся буквально на грани жизни. Я ее спрашиваю, как она выдерживает такое напряжение, такой большой эмоциональный накал, такую лавину человеческого горя? Она отвечает, что просто очень любит этих несчастных детей и их родителей. Знаете, каждый человек получает внутреннюю энергию от каких-то совершенно своих, только ему характерных, поступков. Например, я понимаю, что когда могу собрать средства, и на них купить и привезти ортопедические матрасы в дом инвалидов Тулу, чтобы людям было удобно на них спать, то чувствую, что я живу не зря.

Когда понимаешь, что все наше громадное государство не смогло помочь этому дому инвалидов, а ты – смог. Поверьте, это очень заряжает энергией и помогает и дальше совершать добрые поступки.

– Но ведь это очень тяжелый труд… И моральный, и физический, и материальный.

– Я не раз говорил о том, что у нас азиатский тип культуры, в котором главенствующую роль играют личные отношения и связи, персональные договоренности, а не официально подписанные документы. То есть всех контактеров надо находить и договариваться с ними самому, используя свои ресурсы. Поэтому кроме любви к людям нужно иметь очень большое внутренне спокойствие. Тут уместна аналогия с врачами, которые работают на скорой помощи – им необходимо не только не бояться вида крови, надо еще и уметь сохранять здравость рассудка в любой ситуации. Обычному человеку это сделать сложно. Поэтому у многих людей, которые занимаются помощью нашим согражданам, попавшим в тяжелые жизненные ситуации, несколько, я бы сказал, отстраненный вид. Нет, это не цинизм, как могут подумать некоторые, это привычка всегда контролировать ситуацию и держать свои эмоции при себе. Это сложно. Но этот навык приходит с опытом.

Несовершенство нашей системы управления делает многие процессы сложными и запутанными. Знаете, иногда ко мне обращаются люди, которым в эмоциональном порыве тяжело сформулировать свой запрос или описать какую-то несправедливость. Вот и приходится им отвечать – опишите коротко, четко и по делу, что, когда и где произошло и какая от меня нужна помощь. Отсеивая эмоции, помогать легче, банально проще осознать проблему.

– В чем вы черпаете силы для восстановления своего внутреннего спокойствия?

– Да, клапаны для выброса негативной энергии человеку на моем месте иметь нужно очень прочные. По утрам я плаваю, а раз в неделю я хожу на футбол. Когда поболеешь за любимую команду и покричишь на стадионе, то потом работать становится легче. Как я уже сказал, энергию люди, занимающиеся благотворительностью, черпают в общении с людьми.  Не секрет, что многие наши граждане накануне своего дня рождения пишут в социальных сетях: мне не надо подарков, давайте соберем средства на благое дело. Одна моя знакомая, живущая в США, через свою страницу в Инстаграме собрала 150 тыс. рублей и на эти средства купила коляску для ребенка из России, больного мукависцидозом. Сначала она несколько лет участвовала в сборе денег на благие дела, которые я объявлял перед своим днем рождения. И вот – дозрела до самостоятельного поступка. Уж не знаю, что она писала в своем Инстаграме, и какими словами убеждала американцев помочь деньгами ребенку из России, но факт остается фактом – она переняла у меня опыт организации благотворительного мероприятия.

А другой мой товарищ, руководитель крупного предприятия и очень обеспеченный человек, на свой день рождения бросил такой же клич – давайте соберем деньги на благородное дело. К набранной сумме он добавил средства из своих личных денег. И на них купили еще одну коляску для больного ребенка.

Поэтому – каждый день мы сами являемся примером, чтобы окружающие люди втягивались в благотворительность. Мы выступаем примером, сами того не осознавая.

Не стоит ожидать, что нас будут за это благодарить окружающие, иногда могут даже осудить, со словами: «Зачем ты на себя взвалил и тащишь эти сборы? Государство должно помогать больным детям, а не мы своей копейкой!» Не надо слушать такие слова. Много кто и что должен делать, но не делает. А мы – делаем.

– Кто для Вас является личным примером служения развитию благотворительности и волонтерства? Не в масштабах нашей страны, а в мире?

– К сожалению, в России нет своей принцессы Дианы – той яркой фигуры, которая примером своей жизни и работы нас вдохновляла на самопожертвование и благие дела. Я подписан на страницы в социальных сетях членов королевской семьи Великобритании и слежу за деловой повесткой жизни принцев. Практически каждый день в распорядке дня у принцев значится посещение госпиталя, визит в благотворительную организацию. Они сами подают благородный пример и одновременно верифицируют работу громадного количества благотворительных фондов во всем англоязычном мире. У нас такого примера, увы, нет. Поэтому-то и о работе громадного числа хороших благотворительных фондов нашей страны люди ничего не знают. Есть исследование ВЦИОМ: прохожих на улице спрашивали, кого они знают из благотворителей – просто по именам. И 70% россиян отвечали, что не знают никого.

А если ты никого не знаешь, то ты не будешь ни жертвовать свои деньги в этот фонд, ни придешь в него работать волонтером. Поэтому я хочу сказать большое спасибо тем журналистам, которые пишут на тему благотворительности. С помощью таких статей мы помогаем поднять доверие к тематике помощи людям, живущим с нами рядом.

– Как человеку, только начинающему свой путь на ниве благотворительности, переживать нападки и злые слова?

– Надо научиться не обращать внимания на людей, которые пытаются сказать о вас что-то негативное. Всегда нужно помнить, что лучше маленькая помощь, чем большое сочувствие. Эта фраза берет свое начало в событиях 1943 года, когда жители английского города Ковентри собрали 700 фунтов-стерлингов для жителей практически сметенного с лица земли Сталинграда. Англичан впечатлила стойкость тех, кто пережил события Сталинградской битвы.

Поэтому справедливы слова о том, что если можешь чем-то помочь – сделай это. А зависть к человеку, который помогает, а не разглагольствует о помощи, лежа на диване, и не строчит злые комментарии в интернете, будет всегда. Таков закон биологии – конкуренция внутри вида всегда острее, чем межвидовая. К сожалению, зачастую люди в благотворительности просто меряются логотипами организаций, в которых они работают. При этом они забывают, что совместными усилиями можно добиться чего-то большего. Всегда надо помнить, что благотворительность – это шанс изменить ситуацию к лучшему, возможность помочь какому-то человеку в его беде.

– А как Ассоциация менеджеров дозрела до работы по продвижению в бизнес-сообществе идеи корпоративной социальной ответственности?

– Ассоциация давно занимается этой тематикой. Когда-то комитет по КСО возглавляла известный российский политик Ольга Голодец. И во многом мы выступили родоначальниками движения за корпоративную ответственность в стране. Но, что уж греха таить,

Россия периодически переживает экономические кризисы, поэтому и количество компаний, полагающих в основу своей деятельности принципы КСО, сегодня не так уж и велико.

Когда мы начали собирать и публиковать рейтинг менеджеров по КСО, в числе этих людей традиционно попадали преимущественно PR-щики компаний. А PR и КСО – работа близкая, но все не одна и та же.

– Пандемия короновируса что-то изменила в области корпоративной социальной ответственности и благотворительности?

– Если эпидемия короновируса что-то и сделала хорошего для изменения людского сознания, то это то, что она подняла на первые строчки социальной повестки дня вопрос о необходимости развития в государстве системы масштабной взаимопомощи. Болезнь на самом деле заставила иначе смотреть на благотворительность и на работу КСО-менеджеров. Я надеюсь, что КСО в ближайшие годы станет нормой во многих отечественных компаниях, а не подразделением внутри PR или HR подразделений.

Я горд тем, что за то время, что я работаю в Ассоциации, ТОП-25 менеджеров по КСО стали стабильно включать в рейтинг ТОП-1000 менеджеров России. Профессию признали, мы ее подняли до уровня специалистов по GR (связи с государственными органами) и финансовых директоров.

Также из списка наших радостных достижений – это создание Национального совета по корпоративному волонтерству. И сейчас свои местные советы есть уже в 30 регионах. Примерно месяц назад совет по корпоративному волонтерству появился и в Приморском крае.

Раньше людей на добрые дела как-то призывали комсомольская организация и партия. При всем спорном отношении к коммунистической идеологии, надо признать, что люди совершали многие благие дела добровольно, например, выходили на субботники по уборке территории вокруг дома после зимы.

В постсоветский период долгие годы волонтерская работа как-то выпадала из поля зрения и работодателей, и каких-то организаций по месту жительства людей. Дело даже дошло до того, что средний возраст волонтеров в России снизился до планки в 22-26 лет, и многие считали, что это вообще дело школьников! Но благодаря сегодняшнему пристальному вниманию к теме волонтерства средний возраст добровольных помощников сейчас растет.Я верю в такой термин, как «вовлеченность».

Если человек в создание добрых дел вовлечен, то он никогда не пройдет мимо несправедливости.

А дальше после того, как пандемия закончится, люди уже сами найдут проект или фонд, в котором они захотят помогать – будь то забота о пожилых людях, или, например, о животных в приютах.

– Как убедить руководителей компаний в необходимости развития социальной ответственности, включая волонтерство?

– Надо изучать биографии первых лиц компаний. У каждого человека есть своя история, из которой можно понять, помогать каким людям или какому процессу этот человек более склонен. Кроме того, надо показывать, как КСО влияет на развитие бизнеса, на связи с партнерами. Пандемия обнажила и тот факт, что КСО – это мостик для построения связей компании с государством.

Сейчас на государственном уровне принято решение, что компании и людей будут награждать «Знаком отличия за благодеяния».

– Вы могли бы назвать наиболее социально ответственные российские компании?

– Как ни странно, это металлургические компании, а не скажем, предприятия из сектора «нефть и газ». Традиционно сильны на поприще КСО международные бренды, они принесли в российский бизнес много элементов деловой культуры. Это такие компании, как ИКЕА, Coca Cola, да и многие другие.

– Экологическая катастрофа в Норильске снова послужила толчком для возобновления дискуссии – что нужнее для крупной компании – КСО или забота о техническом состоянии промышленных объектов. На ваш взгляд, где искать «золотую середину» и есть ли она вообще?

– Трагедия в Норильске – это яркое предупреждение для тех скептиков, которые не верят, что КСО – это неотъемлемая часть модели устойчивого развития бизнеса. Хочу напомнить, что примерно за неделю до трагедии в Норильске на Кольском полуострове из-за размыва почвы обрушился железнодорожный мост. Огромная проблема заключается в том, что климат на глазах меняется, в итоге тает вечная мерзлота. Вся инфраструктура, построенная в советские времена, созданная как раз с учетом, что эта мерзлота – вечная, приходит в негодность. Процесс изменения климата очевиден. К этому можно относиться по-разному, но эти изменения стали влиять не только на экологию, но на выживание бизнеса. К этим рискам предприятиям надо готовиться.

– Чтобы вы посоветовали государственным структурам по пути развития взаимодействия с бизнесом в сфере КСО?

– Чиновники, не пытайтесь все контролировать, зарегулировать, доверяйте инициативе снизу!

Был случай, когда в период пандемии и самоизоляции полиция стала задерживать волонтеров, раздающих в Москве еду. Возникли конфликты, ведь на точках такой раздачи не всегда соблюдалась социальная дистанция, да и люди часто приходили туда без всяких пропусков на выход из дома. Мы в Общественном совете при ГУВД Москвы разработали регламент работы таких точек, который носил рекомендательный характер. Но по этому документу действовали и волонтеры, и власть при организации питания бездомных и малоимущих москвичей.

И власти поняли, что волонтеры – не враги, так как люди на улице получали помощь и поддержку, выполняя социальную функцию, заменяя при решении вопроса государство. Конфликтов удалось избежать.

А при Общественной палате РФ хотелось бы организовать площадку обмена мнениями между властью и бизнесом по развитию КСО.

Наш бизнес только сейчас стал приходить к идее, что партнерство – это ценность. В ходе пандемии короновируса выкристаллизовались такие понятия, как коллаборация и солидарность.

Увы, мы живем в период, когда в стране остается все меньше частного бизнеса. Активно идет дискуссия, должны ли государственные корпорации быть социально ответственными, или их задача – зарабатывать максимальную прибыль и платить высокие налоги в бюджет. Но я уверен, что такие формы, как корпоративное волонтерство в госкомпаниях – это тоже необходимая часть работы крупного государственного бизнеса. И скоро государство и его структуры этот факт тоже осознают.

Интервью Елены Гостевой

Сообщить об опечатке

Текст, который будет отправлен нашим редакторам: