Когда я писал, что мы в компании ремонтируем школы или объекты здравоохранения, мне пару раз напоминали: как же так, ведь ремонтировать и строить объекты соцкультбыта – это обязанность государства!

И брать на себя такие обязанности – это страшный грех для КСО-управленца.

Да, нас всех так учили: что с точки зрения «лучших мировых практик» есть обязанности государства, а есть обязанности бизнеса – и это две непересекающиеся вселенные. И что строить общественную инфраструктуру – это абсолютное «никогда-никогда-никогда» для уважающей себя корпорации.

У кого-то бывало и такое, что только что выстроенный за деньги компании где-нибудь в сибирском городе комплекс из школы и детского сада стоимостью в десяток миллионов долларов приходилось убирать из нефинансовых отчётов. Потому что все эти новые корпуса, светлые классы, спортивные площадки и бассейны выглядели абсолютным «зашкваром» с точки зрения западной филантропической ортодоксии.

Попробую объяснить, куда в этом деле сейчас дует ветер.

Полиция как благополучатель

Первые сомнения, что всё действительно так ровно по линеечке, как было написано в западных учебниках, у меня зародились довольно давно.

Например, я как-то еще лет десять назад увидел сообщения, что британская сеть супермаркетов Tesco как часть плана получения разрешения на строительство гипермаркета в окрестностях Бирмингема подрядилась вложить 200 млн фунтов стерлингов в редевелопмент всех окрестностей. Чтобы войти в город, ритейлеры расстарались и отстроили в нужном для себя районе там примерно всё. Соорудили дорожную развязку, социальное жильё, АЗС, отель, поставили фонари уличного освещения – и даже возвели полицейский участок!

Если следовать классическим канонам КСО, уже одной идеи построить полицейский участок (бизнес несёт какие-то бенефиты силовикам?!) должно было хватить управленцам британского ритейлера, чтобы провалиться от стыда под землю и смиренно ожидать там суда возмущённой общественности!

Но нет! И сеть супермаркетов была горда своими инвестициями, и отцы города нахваливали бизнесменов за ответственный подход – да и о возмущении общественности ничего не сообщалось.

А если копнуть ещё чуть глубже, то легко можно узнать, что та же Tesco – далеко не новичок по части вкладывания денег в британскую городскую инфраструктуру (которая вроде как обязанность государства). Как, впрочем, и большинство британских крупных ритейлеров – те обычно заходят в тамошние города, не иначе как принося на блюдечке с голубой каёмочкой серьёзные подарки в виде общественных зданий.

Да, привычка «давать другим советы, которым сами не следуете» – это бич для международной корпоративной филантропии, что частенько подрывает к ней доверие. Но всё-таки тут не только это.

Тарелка борща вместо стипендии

Надо вспомнить, откуда есть пошло поверие, что бизнесу ни в коем случае нельзя месить бетон для новой школы или ставить фундамент для госпиталя.

На первый взгляд, такой запрет кажется какой-то прописной истиной. Однако это и не истина, и уж тем более не прописная – на самом деле это довольно ситуативный социальный конструкт, который родился и расцвёл в полную силу в 1990-е годы.

Причин у появления такого запрета было две.

С одной стороны, профессионалы КСО обратили внимание, что в развивающихся странах, если бизнес за что-то берётся по части местных образования или лечения, то очень часто корпорациям приходится и дальше тянуть эту ношу. Что, естественно, не радует начальников и советы директоров.

Вторая причина – из серии «не мы такие – жизнь такая». Корпоративным стратегиям в развивающихся странах волей-неволей пришлось шагать в ногу с трендами неолиберализма, которые как раз были в самом соку в 1990-е годы и в начале 2000-х гг.

Для забега к экономическому успеху развивающимся экономикам настойчиво рекомендовали избавиться от популистско-социалистического «жирка» предыдущих десятилетий в виде социальных обременений для государства и бизнеса.

Тогда же в мейнстрим международного «помогательного сектора» (international development sector) вошли теории типа «социального капитала» – мол, у местных сообществ есть скрытые резервы для развития, даже если они сами про это ещё не подозревают.

И надо не помогать финансировать, например, систему образования, а надо пробуждать в людях эту самую секретную суперсилу!

Дескать, мама завсегда нальёт сыну-студенту тарелку борща (даже если это не борщ, а похлебка гбегири или суп чупе де камаронес) – а стало быть, так уж ли необходимо платить отроку ещё и стипендию? А может, маман ещё и сможет пробежаться по соседям и занять у них деньги на обучение – то есть способна извлечь, так сказать, ресурсы из «неформальных сетей социальной поддержки»? Тогда государству и вовсе не надо тратиться и на бесплатное образование!

Сирота? Ну, не повезло – но новой экономике и не нужны неудачники…

(Если бы про это писали в партийной газете КПРФ, то они не преминули бы сказать, что после распада Советского Союза капитализм перестал стесняться и решил урезать издержки, сэкономив на людях, чтобы наварить прибылей по максимуму. И да – возможно, это как раз тот случай, когда сторонники Геннадия Зюганова были бы недалеки от истины).

Корпорациям, работающим в развивающихся странах, приходилось так или иначе соответствовать всем этим новым веяниям – или по крайней мере, учитывать в своей работе.

Громкие истории, когда компания построила где-нибудь в Западной Африке новую школу, но государство не прислало учителей, на деле часто означали, что чиновники и не могли никого прислать, так как кучу преподавателей перед этим в целях экономии выпихнули на улицу по требованию Всемирного Банка.

Розовый прилив и большой факап 

Но шло время, и к середине 2000-х неолиберальный подход в «помогательном секторе» стали потихоньку списывать в утиль. С ним была только одна проблема: он не работал.

Было несколько успешных примеров реформ, но они остались в тени из-за десятков громких провалов.

В Африке фактический запрет развивать общественную инфраструктуру привёл к тому, что в конечном итоге полконтинента упало в объятия Китая. Когда в десятки африканских стран пришла КНР и предложила строить эту инфраструктуру в долг за свои деньги или в обмен на ресурсы, китайцев в первые годы разве что на руках не носили.

А в Латинской Америке и вовсе начался «розовый прилив» (marea rosa) – череда приходов к власти левых правительств, которые вновь и вновь ставили на повестку дня доступное образование и здравоохранение как обязанность государства и бизнеса.

В общем, геополитические ветра задули совсем в другую сторону – и в конечном итоге пришлось переобуваться прямо в воздухе.

Жирную точку поставили сравнительно недавно – и мы все знаем эту жирную точку под названием «Цели устойчивого развития ООН».

Проще говоря, в 2015 году все страны вписались за то, что есть набор базовых социальных и экологических обязательств – и государство обязано их вынуть и положить на стол перед своими согражданами. А бизнес, хоть большой, хоть малый, обязан в этом всемерно содействовать.

То есть теперь вообще не зазорно (а даже похвально) корпорациям говорить о том, как и в каких объёмах те вкладываются в общественную инфраструктуру.

Навсегда – это нормально

На этом можно бы и нам ставить точку.

Но для полноты картины нельзя не упомянуть, что еще «подъехал» и неприятный «момент истины» по поводу жалоб бизнеса, что-де во многих развивающихся странах только сунься в поддержку школ и больниц – и придётся заниматься этим постоянно.

Да, скорее всего, придётся.

Но за прошедшие годы немало людей из России и развивающихся стран поучились на Западе, потолкались на международных конференциях, съездили в поездки по обмену опытом.

И как-то у них стало укрепляться смутное подозрение, что хрестоматийное для западного формата корпоративной социальной ответственность жёсткое разделение «это обязанность государства» – это что-то из жанра, который в интернетах сочно обозначают фразой «красивая история – жалко, что звездёж».

Как мы сейчас все знаем, среднестатистический CEO западной корпорации, заслышав в своей приёмной шум шагов представителей университета своей страны, вовсе не кричит секретарям гнать этих посетителей взашей.

И если ему звонит занимающийся здравоохранением уважаемый благотворительный фонд из его страны, то скорее всего управленец не застучит гневно ногами и не бросит телефонную трубку, посоветовав звонящим обратиться в местный минздрав.

Пожалуй, нет ни одной международной корпорации, которая бы совсем уж нигде и никогда не делала социальных инвестиций, пересекающихся с государственными программами (по крайней мере, если речь идёт о государственных программах собственной страны).

Наоборот, таких социальных проектов сотни каждый год! Что говорить: по статистике международные компании из списка Forbes Global с 2011 по 2013 год сообща потратили 2.6 млрд долл. на цели образования!

И в большинстве случаев эти социальные программы на Западе имеют начало, но не имеют конца. Если проект успешно работает, то обычно корпорации продолжают вкладывать в него как в работающий инструмент и не очень-то парятся теоретическими измышлениями на тему «не будет ли это навсегда?».

Сказанное, разумеется, не означает, что российским корпорациям надо по первому свистку кидаться подставлять плечо или открывать кошельки, если местный чиновник звонит с просьбой отремонтировать школу.

За срочным звонком может стоять банальное разгильдяйство властей. Например, забыли включить школьный ремонт в бюджет, а признаться в этом – значит, получить по шапке от вышестоящих товарищей. Вот и решили по старинке тряхнуть местных спонсоров….

Понятно, что больше пользы для общества принёс бы проект, который просто не мог бы появиться на свет без помощи бизнеса. Например, нашпигованные новой техникой классы углубленного изучения или оснащённая по последним мировым стандартам учебная лаборатория.

Но в любом случае сейчас уже не те времена, когда при разговоре про профинансированную общественную инфраструктуру бизнес стыдливо отводил глаза!

Автор – победитель конкурса на лучшую публикацию о КСО (2021 год)

Иллюстрация: Дарья Азолина