№73 #заметки_ESG_начальника

Недавно давал интервью Telegram-каналу ESG World и там отвечал на интересный вопрос:

 Олег, за Вашими плечами более 20 лет работы в области того, что сейчас называется ESG, а ещё недавно маркировалось корпоративной социальной ответственностью. Исходя из этого опыта, ESG в России – по крайней мере в том “классическом”, западном понимании – жив или доживает?

Я вам откровенно скажу, что не понимаю такой постановки вопроса «ESG в России жив или доживает?».

Сам вопрос подразумевает, что ESG-повестка – это какие-то чуть ли не библейские скрижали, ниспосланные нам свыше на какой-то горе.

Но когда ты достаточно долго работаешь в этой сфере, то ты понимаешь, что за последние 25 лет в международной практике форматы эколого-социально-управленческой повестки (то самое, что нам сейчас известно как ESG) менялись, как перчатки.

И если кто-то сейчас готов дать руку на отсечение, что ESG в мировой практике навсегда, то он сильно рискует остаться без этой, в принципе не лишней, конечности.

Да, я 20 лет как работаю в области того, что называется ESG. Я впервые столкнулся именно с международными форматами этой повестки в 2005 году, когда был начальником отдела по социальным вопросам в компании «Сахалинская энергия», операторе нефтегазового проекта «Сахалин-2».

Так вот, двадцать лет назад расклады по неймингу были таковы.

На тот момент в корпоративной практике в ходу уже лет десять был концепт «управление социальными вопросами» (social performance), но за этим термином к тому времени закрепился флёр чего-то циничного и манипулятивного. Эдакий порочный пианист, который всегда играет по нотам, спускаемым из корпоративной штаб-квартиры.

«Звездой в зените» был термин «корпоративная социальная ответственность» (КСО или CSR, corporate social responsibility), его использовали большинство передовых компаний.

Однако последним писком моды в 2005 году считалось говорить о проектах устойчивого развития (sustainable development).

При этом была мощная прослойка людей (в том числе в корпоративном мире), которая требовала перестать так говорить. Потому что «устойчивое развитие» — это цель, к которой можно идти. А говорить, что ты здесь и сейчас реализуешь «проекты устойчивого развития» — это многие воспринимали как очередной грязный корпоративный приёмчик, когда нечистый на руку бизнес лапает хрустальную мечту.

Кстати, термин ESG был выпущен на широкую публику в том самом 2005 году, когда его впервые употребили в популярном отчете ООН. Но это мы сейчас в курсе. А на самом деле года до 2014-го про эти три буквы и знать никто не знал. Это был просто один из многих терминов, придумываемых каждый год для социально-экологических дел.

При этом всё время появлялись новые смысловые рамки всё для того же.

Одно время «корпоративную социальную ответственность» (CSR) хотели заменить на концепт Creating Shared Value (CSV). Переход на рельсы «создания разделяемой ценности» был довольно массовым, особенно в США. Но я даже как-то в жюри тематического российского конкурса читал заявку одной отечественной компании, которая внедряла у себя этот социально-экологический термин.

Была ещё «Тройная линия» (The Triple Bottom Line), которая стояла на трёх столпах: люди, планета и прибыль. Тоже тысячи компаний громко заявляли, что они участвуют.

Саму концепцию «тройной линии» сформулировали ещё в 1994 году, но в моду она вошла в начале десятых годов уже этого века.

Но новому формату не повезло. Ибо подоспели в 2015 году Цели устойчивого развития ООН, которые говорили примерно про то же, но более системно, к тому же под ООНовскими целями подписались правительства практически всех стран мира.

А потом пришла повестка ESG – и нанесла уже фатальный удар и по «Тройной линии», и по Shared Value.

Любопытно, что в 2023 году, когда ESG-повестка в Соединенных Штатах попала в серьёзный переплёт, став яблоком раздора между ведущими американскими политическими партиями, некоторые тамошние корпорации стали возвращаться к использованию термина «корпоративная социальная ответственность» (КСО).

По крайней мере, новый-старый термин был не токсичным, в отличие от трёхбуквия ESG в некоторых американских штатах.

Но с КСО уже есть проблема. Это двадцать лет назад «корпоративная социальная ответственность» была на пике формы, а сейчас пришёл черед уже этого термина ассоциироваться с манипулятивными бизнес-технологиями.

Почему с течением времени ESG-подобные термины становятся «хромой лошадью»? Просто глобальные корпорации, которые используют их как знамя, попадают в какую-нибудь сомнительную историю.

Например, флагманами КСО считались и нефтегазовый концерн ВР, заливший в 2010 году нефтью треть Мексиканского залива, и автомобильный гигант Фольксваген, попавший в 2015 году в аферу с подкручиванием датчиков на своих дизельных авто.

Глядя на всё это мельтешение терминов, в экспертном сообществе в своё время обсуждали проблему buzz words (модных словечек) в социально-экологических делах, которые мешают развиваться сектору.

Ну, сами судите. Есть банковские продукты, которые чуть ли в неизменном виде используются сейчас, будучи придуманы в Венеции XIII века. А тут важная для бизнеса эколого-социально-управленческая повестка, где каждые пять лет меняется всё – он названий до содержания!

Да, кое от кого сейчас можно услышать, что, мол, ESG – это высшая и окончательная стадия того, что мы знаем про эколого-социально-управленческую повестку. Ну да. Но и про предыдущие версии ESG говорили то же самое.

Опять же не секрет, что ESG по амбициям сейчас уже не тот, что был двумя годами ранее. Пару лет назад это была глобалистская, визионерская идея, как трансформировать бизнес и превратить капитализм в «капитализм стейкхолдеров». А сейчас замах гораздо более скромный.

Так что посмотрим, куда будет развиваться и как будет расти ESG.

И здесь нас могут ждать сюрпризы.

Ещё больше информации про устойчивое развитие можно читать в моём телеграмм-канале «Заметки ESG-начальника».

@заметки ESG-начальника