27.08.2019

462

Читать: 6 мин.

Во всем мире бизнес опережает власть в социальной активности

Бизнес и Общество

Журнал «Бизнес и общество» взял интервью у Андрея Бадера, директора по корпоративным делам и специальным проектам «Нестле» в России и Евразии

‒ Недавно представили шестой социальный отчет «Нестле». Правильно ли я понимаю, что одно из его основных отличий ‒ небумажная форма?

‒ Правильно, это первый социальный отчет, который мы сделали не на бумаге. Для других отчетов и публикаций мы уже давно отказались от подобной формы. Например, наш внутрикорпоративный журнал «Мир Нестле» выходит только в электронном формате. Ведь это не только позволяет сберечь бумагу и не рубить деревья, ‒ это еще и способ сделать отчет более интерактивным. На экране все кликабельно, можно переходить по фотографиям, ссылкам, увидеть больше деталей. Это интерактивный способ презентации материалов, и за ним, конечно, будущее.

‒ В свое время компания «Трансаэро» тоже делала отчет в электронном виде, причем для каждой категории стейкхолдеров. Для пассажиров, например, был один отчет, а для поставщиков другой. Вы не планируете так?

‒ Мы пока делаем единый, общий отчет для всех.

‒ А в будущем не планируете? Возможно, это было бы эффективнее?

‒ Со временем ‒ может быть. Понимаете, это ресурсы, в том числе человеческие. У нас только два сотрудника, которые профессионально занимаются этим направлением: глава отдела социальных проектов Ольга Прохода и ее помощник-стажер. Большая часть работы делается на энтузиазме, за счет приверженности ценностям компании. Сотрудники, принимавшие участие в презентации социального отчета, ‒ это люди, основной род деятельности которых в компании предполагает другие функции: координатор по упаковке, лидер образовательных или маркетинговых программ. Они являются соавторами отчета, но основные задачи их работы и функционал другие.

‒ Если вернуться к первому вопросу, какие еще особенности были у этого отчета кроме интерактивности?

‒ В этом году, помимо прочего, мы уделяем большое внимание вопросам обращения с упаковкой и пластиком.

‒ С чем это связано?

‒ Эта тема приобретает особую актуальность, и компания-производитель играет значимую роль. Основных проблем две: первая ‒ как обращаться с пластиком, который уже находится в обороте на рынке в виде упаковки, а вторая ‒ как сделать упаковку перерабатываемой или используемой повторно, чтобы не выпускать в обращение большое количество нового пластика. Вместе с тем немедленно отказаться от пластика невозможно ‒ это очень удобный материал. Он хорошо сохраняет продукт, он легкий, его удобнее перевозить. 

‒ Но для планеты он все-таки обременителен.

‒ Да, обременителен. Но помните, когда мы с вами говорили об этом же пять лет назад, тема пластика так ярко не звучала ‒ хотя в природу выбрасывались те же самые сотни тысяч тонн пластика. Сейчас это вопрос, который, во-первых, имеет «консьюмеристскую» часть ‒ то есть потребители, граждане также должны ответственно относиться к обращению с пластиковыми отходами, например, грамотно утилизировать пластик и стараться поменьше использовать его в быту. А во-вторых, большую роль играет ответственность производителя. В Европе мы уже переходим либо на бумажную, либо на легко разлагаемую, перерабатываемую, не загрязняющую природу упаковку в ряде категорий ‒ в частности, так упаковываются батончики «YES!». Такой вариант дороже, но он более социально ответственный.

‒ Замечательно. Может быть, и остальные товары стоит так упаковывать? Скажем, корм для животных в паучах? Хотя там, наверное, есть свои сложности.

‒ Это сложный технологический вопрос. Паучи ‒ это трехслойный способ упаковки: внутри алюминий, потом пластик, далее полиэтилен. Также нужен специальный внешний слой, чтобы на нем можно было напечатать информацию для потребителя. Мы работаем над этим, но пока еще решений нигде в мире не найдено.

‒ Да, наверное, альтернативой может быть только стеклянная тара, но это тоже дорого.

‒ Действительно, стекло недешево, его нелегко производить. И перерабатывать тоже непросто. Стекло нужно собирать с рынка, налаживать этот процесс. Пивные компании, например, уже занимались сбором и переработкой стекла, чтобы пустить его заново в производство. Соответственно, эта отрасль относительно развита. Но стекло ‒ не настолько эффективное решение. Решение должно быть сопоставимо с пластиком по легкости и асептичности, здесь необходимы серьезные инновации.

‒ Например, очень плотная бумага?

‒ Возможно. Опять же подчеркну технологическую сложность вопроса: к примеру, те же самые «бумажные» стаканчики, в которые разливают прохладительные напитки, лишь выглядят как бумажные ‒ а в действительности в них есть внутренний слой полиэтилена. Просто так выбрасывать их нельзя. Это довольно сложный в переработке материал.

‒ А вы ведете работу в этом направлении?

‒ Да. Но именно паучи ‒ трехслойную асептичную упаковку, в которую расфасовываются корма для животных, ‒ не так легко заменить.

‒ «Нестле» и в мире, и в России является одним из флагманов КСО. У меня есть ощущение, что в нашей стране правительство не поощряет эту добровольную активность компаний. Например, в Европе есть комиссар по КСО, в других странах ‒ министры или специальные органы, курирующее это направление. Нужен ли нам какой-то государственный орган, который будет мотивировать, поощрять компании, или эту ситуацию лучше отпустить ‒ пусть все идет своим чередом?

‒ В других странах подобные инстанции тоже появились не сразу. А бизнес начинал социальную деятельность и работал над реализацией своей социальной ответственности. Обычно власть, следуя этим инициативам, начинает создавать соответствующие структуры, предусматривает государственное регулирование, изменения на уровне законодательства. Происходит актуализация и закрепление реалий, которые уже возникли на рынке. Это вполне нормально, что бизнес идет впереди. Думаю, нужно не столько государственное регулирование, сколько центры экспертизы, куда приходили бы компании, которые работают над социальной повесткой. Мы поддерживаем государственные инициативы, но мы сторонники того, чтобы в социальную повестку был вовлечен бизнес, чтобы все участники и стороны социальной деятельности сотрудничали и взаимодействовали друг с другом. Здесь важна роль бизнес-ассоциаций. Сейчас в Ассоциации менеджеров есть комитет по социальной ответственности, в «Русбренде» существует рабочая группа по социальной ответственности, в РСПП также есть подразделение по социальной ответственности.

‒ И традиционный вопрос напоследок: ваши пожелания и надежды?

‒ Надеюсь, что пример крупного бизнеса в России ‒ компании «Нестле», и не только ее ‒ послужит позитивным примером для других участников рынка. Что он побудит другие компании быть активными в области социальной ответственности ‒ будь то использование экологичной упаковки или сохранение невозобновляемых ресурсов, например воды. Что все больше будет поддерживаться социальная ответственность производителя, государственных институтов, общества в целом, а также потребителей, отдельных граждан. Потому что мы делаем это не для себя , мы делаем это для всех.