№36 #заметки_ESG_начальника

Любой, кто каким-то боком связан с благотворительностью, слышал про знаменитую «Клятву дарения» (англ. The Giving Pledge).

В июне 2010 года американские миллиардеры Уоррен Баффетт и Билл Гейтс затеяли эту филантропическую кампанию. Задумка была в том, чтобы богачи со всего мира пообещали отдать не меньше половины своего состояния на благотворительность: либо ещё будучи в добром здравии, либо уже после крышки гроба – по завещанию.

На сей день под этим обязательством подписались 211 человек из 23 стран. Почти все из подписантов – долларовые миллиардеры. И вроде как в виртуальной «кубышке» (если оценивать так данные состоятельными ребятами обещания) уже 600 миллиардов «зелёных» банкнот.

С начала громкой инициативы прошло уже больше десятка лет, однако с годами «Клятва дарения» … пока что только тускнеет.

Более того, в Соединенных Штатах, где зародилось это движение, отношение к «Клятве…» существенно поменялось. И не в самую лучшую сторону.

Даже хвалебные публикации о «клятве миллиардеров», которые выходят довольно регулярно, вынуждены то и дело оговариваться в стиле «да, мы знаем, что у многих появились вопросы».

Попытаемся разобраться, что случилось.

Причина первая

Одна из проблем «Клятвы дарения», — это то, что она никого ни к чему не обязывает. У неё нет ни то что механизмов принуждения к исполнению обязательств, но и хотя бы элементарного мониторинга, кто и что сделал.

Сделанные публично обязательства не являются юридически обязывающими. Да и толковые юристы на раз-два помогут богатому человеку избавиться от пут «Клятвы дарения».

Скептики называют немало способов избавиться от данного когда-то обещания, если выполнять его вдруг станет неохота. Например, никто не помешает умирающему бизнесмену незадолго до смерти передать 90 процентов имущества своей родне, а уж потом торжественно ополовинить остаток на нужды сирых и убогих.

Причина вторая

Наверное, самое сильное обвинение в адрес «Клятвы дарения» – про то, что она помогает сверхбогачам комфортно «припарковать» свои миллиарды, выведя их из-под американского налогового бремени.

Тут, конечно, нет дыма без огня.

В самом деле, привычный и традиционный способ работы с «Клятвой дарения» — это когда миллиардеры создают собственный благотворительный фонд (часто имени себя) и оправляют в этот фонд-эндаумент пресловутую половину из накопленного непосильным трудом. С тем, чтобы учрежденная филантропическая институция активно тратила деньги на благие дела.

Но иногда всё выходит кривовато.

Суть в том, что два наиболее популярных американских формата таких фондов – это «частные фонды» (Private Foundations) и «фонды, управляемые с участием благотворителя» (Donor Advised Funds). Особенностью местного законодательства является то, что и те, и другие вполне законно могут расходовать сущие копейки на благотворительные цели – и при этом смело и с улыбкой смотреть в глаза налоговым инспекторам.

Некоторые американские налоговые консультанты считают, что «частным фондам» достаточно тратить на благотворительные цели 50 долларов за два года, чтобы формально оставаться функционирующими.

Газета Washington Post в 2019 году писала про вопиющую ситуацию, когда связанный с мормонской церковью благотворительный фонд накопил и хранил умопомрачительную сумму в 100 млрд долларов, но не потратил ни цента за 22 года!

Это, конечно, «перегибы на местах», но они вызывают всеобщее возмущение, если попадают на первые полосы газет.

Но фонды-эндаументы как «копилки» богачей и без таких экстремальных случаев вызывают немало подозрений у простого люда.

Не секрет, что нормальный формат функционирования эндаумента – это когда основной капитал остаётся в неприкосновенности, а на благотворительные цели тратится то, что фонд заработал за год при помощи инвестирование в ценные бумаги, участия в коммерческих предприятиях и так далее.

И вот что получается.

Без «Клятвы дарения» миллиардер был владельцем заводов, газет, пароходов, вкладывал туда свои капиталы для извлечения прибыли – и что-то тратил на благотворительность.

А после «Клятвы дарения» половина имущества ушла в фонд имени этого самого миллиардера. И этот контролируемый всё тем же бизнесменом фонд… может являться владельцем заводов, газет, пароходов, вкладывая туда свои капиталы для извлечения прибыли. Ну, и что-то фонд будет тратить на благотворительность.

Административные расходы фондов позволяют наследникам миллиардера (которые, как правило, сидят в органах управления филантропической институции) вести прежний роскошный образ жизни – можно перевести на баланс фонда свои бизнес-джеты и поместья.

А активная благотворительная деятельность вполне легко конвертируется в репутационный или политический капитал, гарантируя детям и внукам престарелого богача хорошее место в истеблишменте.

Как говорится, найди десять отличий между «до» и «после».

Что ещё хуже, отличия есть.

В некоторых американских штатах при наследовании имущества пришлось бы отдать до 40 процентов от общей суммы в виде налогов – если речь идёт о миллиардных состояниях. А при передаче имущества в семейные благотворительные фонды американским мытарям не перепадёт ничего – никаких налогов не предусмотрено.

Критики «Клятвы дарения» не скупятся на едкие определения. Одни называют инициативу ‘publicity stunt’ – репутационным трюкачеством. Другие нарекают её «складированием богатства» (‘warehousing wealth’), третьи утверждают, что «клятва» уж как-то подозрительно сильно служит интересам тех, кто в ней участвует (self-serving).

Сказанное, разумеется, не означает, что дюжину лет назад Уоррен Баффетт и Билл Гейтс затеяли «клятвенную» тему, чтобы крутануть вокруг пальца американских налоговиков, – и что на самом деле никто не собирается наращивать обороты добрых дел.

Всё задумывалось с благими целями. И уверен, что большинство давших такую клятву и в самом деле стали тратить на благотворительность гораздо больше.

Хотя бы потому, что большинство активных участников «Клятвы» – люди сильно немолодые.

Пиар-трюком или юридическими заковырками, можно, конечно, «обвести вокруг пальца» общество, но вряд ли готовящийся к переселению в иной мир (по старости или болезни) миллиардер рассчитывает таким же образом одурачить «небесную канцелярию».

Даже самый закоренелый циник понимает, что на встречу с апостолом Петром (который с ключами от Рая) лучше приходить с портфолио из реальных добрых дел, а не с хитровыделанной цепочкой взаимосвязанных юридических лиц и ссылками на написанное мелким шрифтом.

Вообще, как не относись к США, но именно оттуда приходят многие подхватываемые всем миром инновации в благотворительных вопросах. А американские богачи-благотворители ещё в 19 веке во многом заложили основы того, что мы сегодня знаем как современную филантропию.

За океаном есть и совершенно выдающиеся примеры того, как состоятельные люди распоряжаются своими капиталами. Например, ровно два года назад 89-летний американский бизнесмен Чак Фини окончательно распрощался со своим богатством, которое несколько десятилетий назад насчитывало $8 млрд. Осенью 2020 года его благотворительный фонд Atlantic Philanthropy потратил последние средства и был торжественно закрыт.

Причина третья

Но вернемся к третьей из причин, почему «Клятва дарения» так и не стала купаться в лучах восхищения и благодарности миллионов простых людей, хотя это ей предрекали десять лет назад.

Экономическая конъюнктура и другие события планетарного масштаба (вроде эпидемии ковида) сыграли с «клятвой миллиардеров» злую шутку. Дело в том, что за прошедшие десять лет хэдлайнеры этой инициативы и другие западные богачи просто неприлично разбогатели. Их и без того гигантские состояния в некоторых случаях вдвое прибавили в размере.

Наглядный пример тому — сам Билл Гейтс. В 2010 году, когда «Клятва дарения» только запускалась, в его карманах было $53 млрд. Прошло десять лет, и кошелёк магната стал вдвое толще: там уже $115 млрд. Та же тема и с Уорреном Баффеттом — в 2010 году его состояние оценивалось в $39 млрд, а спустя десятилетие кубышка потяжелела до $82 млрд.

Причём всё это время подписавшие «Клятву…» богачи всерьёз передавали миллионы (а то и миллиарды) долларов на благотворительные цели.

Многие простые люди, что в России, что в Америке не особо задаются разбором причин и следствий. У них просто есть ощущение, что миллиардеры предложили всем сыграть в какую-то «игру в напёрстки» (была такая в 1990-е годы у российских вокзалов, когда прохожим-простакам предлагали вроде бы несложное дело – угадать, под каким из трёх напёрстков спрятан шарик – бедолаги уходили без денег и вещей).

В американских СМИ распространено мнение, что «Клятва дарения» — это действительно был важный и правильный шаг для США образца 2010 года, однако с тех пор запрос тамошнего общества существенно поменялся.

Мол, теперь американская общественность хотела бы больше брать со своих миллиардеров в качестве налогов. Если смотреть на дело в таком ракурсе, то «Клятва дарения» уже воспринимается как некая подачка с барского плеча, при помощи которой сверхбогатые люди смогли вдруг стать «супергероями». Не особо потратившись, конвертируют деньги в репутацию и влияние.

Что будет с «клятвой миллиардеров» дальше, наверное, покажет динамика политических и общественных событий в западном обществе.

Однако эта инициатива по-прежнему остаётся одним из самых значимых событий в сфере мировой филантропии за последнюю четверть века – пусть уже и не только со знаком «плюс».

#социальный_антрополог_на_службе_у_корпораций