14.07.2023

3136

Читать: 22 мин.

Переплыть «голубой океан»

Людмила Полонская (Письман),

журналист

«Социальные предприниматели обладают особым складом ума: они видят возможности там, где другие люди видят проблемы». Это определение дал Джей Грегори Диз, профессор университета Дюка, положивший начало изучению социального предпринимательства как академической дисциплины в конце 1990-х годов. Сегодня во всем мире социальное предпринимательство (СП) бурно развивается, а в нашей стране оно пока стоит на пороге своего Ренессанса. Где и как будет проложен маршрут этой новой сферы на карте будущего?

28 июня – Международный день социального бизнеса. В нашей стране  он отмечается десятый раз. Этот своеобразный юбилей, отталкиваясь от которого, можно констатировать: профессиональное сообщество СП состоялось. Некоторое время назад была сформирована концепция законодательного регулирования и государственной поддержки, что дало толчок к его развитию.

В профильный реестр сегодня входят более 8100 СП (кстати, характерный штрих времени – всего год назад их было около 6000), но эта цифра отнюдь не исчерпывающая. На самом деле людей, выбравших социальный бизнес, гораздо больше. Некоторая часть СП, особенно на сельских территориях, не входит ни в какие реестры и является «невидимой частью айсберга» – просто спокойно и тихо трудится, изготавливая сыр, добывая мед, расписывая керамику, варя мыло… СП создают рабочие места, помогают государству решать непростые задачи, занимаются обучением детей и взрослых. То есть потихоньку меняют окружающий мир.

В бизнесе есть понятие «стратегия голубого океана» – одноименную книгу в 2005 году написали Ким Чан и Рене Моборн из INSEAD, европейской топ-бизнес-школы. В книге описаны примеры бурного роста и высокой прибыльности компаний, которые могут генерировать продуктивные бизнес-идеи, создавая не существовавший ранее спрос на новом рынке. Этот новый рынок и есть «голубой океан», где практически отсутствуют конкуренты. Вместо того чтобы расталкивать локтями конкурентов на малоприбыльных рынках («алый океан»), они идут на соседнюю непаханую целину, туда, где их продукт очень ждут и готовы купить его с радостью. Там они создают свой рынок, никем до этого не занятый, живущий по своим правилам и законам. В своем голубом пространстве они фланируют, словно таинственные НЛО.

Однако проблема точного определения социально-предпринимательской деятельности остается нерешенной. Социальные предприятия могут принимать различные организационно-правовые формы: некоммерческие, коммерческие, гибридные… Иногда организация регистрирует два юридических лица – НКО и коммерческую организацию, чтобы претендовать на гранты и одновременно получать прибыль. Это изрядно затрудняет им жизнь, поскольку они порой остаются за бортом официального законодательства. И ведет к тому, что мирские блага часто проплывают мимо них.

«Почти все наши СП, с которыми я лично сталкивалась, бороздили голубые океаны, открывающие новые возможности, – рассказала сенатор Ольга Епифанова, член Комитета Совета Федерации по аграрно-продовольственной политике и природопользованию, член наблюдательного совета Фонда поддержки социального предпринимательства. – Мы до сих пор находимся только в начале пути. Тяжело донести до людей новые веяния, потому что сами СП не всегда понимают, кто они есть на самом деле. А главное – когда ничего еще не понятно, тяжело писать законы. У нас еще нет отдельного закона об СП, а он должен быть. Пока понятие СП внесено в Закон о поддержке малого и среднего бизнеса, чтобы предприниматели могли использовать разные виды поддержки – информационную, консультационную, финансовую. Но потихоньку законодательство в этой сфере формируется: на Совете Федерации мы обсуждаем понятие семейного предпринимательства, семейные фермерские хозяйства.  Сначала необходимо внести эти формы в законы о поддержке малого и среднего бизнеса, определить разницу этих понятий, и после этого, основываясь на полученном опыте, уже можно будет принимать нормальные законы прямого действия».

Господдержка – для «отличников» и не только

Сейчас даже сложно себе представить, что немногим более десяти лет назад концептуальная картина мира в области СП была еще более пятнистой и извилистой. Многие, пытаясь найти определение явлению, все кидали «в одну корзинку»: благотворительность, меценатство, КСО… В этой корзинке понятия смешивались и запутывались, как цветные клубки шерсти. Ольга Епифанова и заведующий Центром инновационных экосистем в социальной сфере НИУ ВШЭ Владимир Вайнер слетали в Корею, которая была тогда флагманом СП, изучили местный опыт и «пощупали» его руками. Без изучения международного опыта нечего было и думать о том, чтобы начинать регулировать зарождающийся новый рынок. Выяснилось, что ни одна даже самая развитая страна мира не может решить социальную проблему из своего бюджета. В Корее, на Тайване, в Великобритании существуют наиболее развитые механизмы поддержки людей с инвалидностью, утилизации бытовых отходов. Когда общество зрелое, а бизнес и НКО достаточно развитые, возникает некий стык между бизнесом и НКО: люди, используя бизнес-модели, тратят заработанные деньги на развитие и решение проблем общества.

Пионером такой поддержки в России выступил фонд региональных социальных программ «Наше будущее», созданный известным предпринимателем Вагитом Алекперовым.  Фонд издавал учебники и писал об СП, когда еще никто не понимал, о чем речь, и продвигал идею того, что извлекать прибыль может не только классический бизнес: НКО тоже способны решать проблемы сообщества, используя бизнес-модель.  Важно было популяризировать и объяснять эти идеи, чтобы за них ухватились практики. Тогда же фонд инициировал ежегодную премию «Импульс добра», которая стала, по сути, просветительским мероприятием.

«Социальное предпринимательство становится все более заметным и значимым явлением для регионов России. Во многом этому помогает популяризация и обучение – премия «Импульс добра», фестивали, конкурсы, школы для новичков и акселерационные программы для действующих проектов. В тех регионах, где активно работают центры «Мой бизнес» и центры инноваций социальной сферы, заметен рост числа интересных проектов, которые меняют жизнь общества к лучшему», – говорит директор фонда «Наше будущее» Наталия Зверева.

«Сейчас для получения статуса СП не менее 50% работников должны относиться к категориям социально уязвимых, а доля расходов на оплату их труда должна составлять не менее 25%. Фонд предлагает снизить показатель до 30 и 10% соответственно. Хорошей помощью станет льготный налог – 1% и возможность для регионов установить ставку 0%. Также предприниматели должны получить возможность размещать социальную рекламу», – считает исполнительный директор фонда «Наше будущее» Юлия Жигулина. Рассказывая о предложениях фонда по изменениям законодательства для более эффективной поддержки СП, она предложила учитывать социальный эффект от деятельности представителей малого и среднего бизнеса.

Для тех, у кого хорошие показатели, предусмотреть дополнительные меры господдержки, а к сферам, которые дают право вступить в реестр СП, добавить деятельность в области спорта и дополнительного образования для взрослых.

По словам директора Фонда поддержки социальных проектов Натальи Кремневой, по всей стране действуют центры малого бизнеса, где СП могут получить не только информационную и консультационную поддержку, но и гранты на развитие проекта. ФПСП собирает и распространяет региональные практики в поддержку СП.  Если у вас есть проект на стадии идеи и вы хотите сделать работающий бизнес – вам помогут консультацией, деньгами и добрым словом. Если проект уже действует и вы хотите его масштабировать – милости просим на другие программы поддержки, где вы получите знания и специализированные навыки.

Портрет «доброго бизнеса»

Исследование «Социальное предпринимательство в России: портрет, сферы деятельности, трудности», проведенное фондом «Наше будущее» и экспертами группы ЦИРКОН, выявило бизнес-профиль СП, мотивации, трудности и запросы на меры поддержки.  Любопытно, что больше всего таких предприятий зарегистрировано в Нижегородской области, Республике Башкортостан, Ханты-Мансийском АО, Пермском и Приморском краях, Московской области. Среди представителей «доброго бизнеса» преобладают замужние образованные женщины от 35 до 44 лет с детьми.

Сравнение результатов исследования с 2018-м и 2013 годом показало, что иерархия мотивов остается стабильной и устойчивой. На первом месте – личный рост и профессиональная самореализация. Так, 92% желали реализовать идею, 85% стремились заниматься делом своей мечты или развивать хобби, 80% – достичь успеха в профессии. Кроме того, 72% решали социальные проблемы и помогали людям в тяжелой жизненной ситуации.

Социальные предприниматели становятся финансово самостоятельными – за последнее десятилетие доля бизнесменов, которые финансируют деятельность предприятия за счет собственных доходов, выросла с 58% в 2013-м до 88% в 2023 году. Среди трудностей при развитии проектов чаще всего называют дефицит квалифицированных кадров, недостаток средств для роста и масштабирования, сложности с арендой помещений.

Исследование показало востребованность образовательных проектов. Большинство социальных предпринимателей участвуют в семинарах, конкурсах, получают гранты. 40% прошли обучение в одной из школ социального предпринимательства. Почти половина участвовали в конкурсах «Лучший социальный проект года» (49%), форумах, семинарах (48%).

И вот еще что интересно: в зоне интересов СП – спорт, дневной присмотр и уход за детьми, организация досуга, медицинские услуги, народно-художественные промыслы. Но наиболее популярной сферой социального бизнеса является образование для детей и взрослых. 30% проектов – это инклюзивные школы, частные детские сады или ясли, реабилитационные центры для детей с нарушением развития, учреждения дополнительного образования. У государства часто не доходят руки, чтобы организовать кружок или секцию.  На помощь приходят СП, открывают бизнес-проекты и мелкими стежками «штопают дыры» в образовательной сфере. Вы хотели отдать ребенка в инклюзивную школу рядом с домом, чтобы выйти наконец на работу? Мы идем к вам…

Отступление 1. Магия – это непонятая технология

Есть в Петербурге частная Школа Бенуа, а в ней лаборатория чудес – на ней красуется надпись «РОББО Клуб». Здесь кипит и плавится мысль, под воздействием которой разные «железки» обретают электронный мозг, учатся передвигаться в пространстве, слушаться команд, выполнять сложные манипуляции. А их создатели, вооружившись компьютерной мышкой, поднимаются по ступеням обучения и, возможно, когда-нибудь обгонят знаменитых Илона Маска и Стива Джобса. Когда директор Школы Бенуа Светлана Рахманина познакомилась на приеме у губернатора с основателем суверенной платформы образовательной робототехники РОББО Павлом Фроловым, то поняла, что он мыслит в том же русле, что и ее школа. Так они стали партнерами.

По словам Павла Фролова, социальная миссия РОББО – готовить детей к жизни в мире будущего, где роботы приносят всем кофе в постель.  Однако в том дивном новом мире найти работу, если ты не обладаешь техническим складом ума, будет сложно. Уже сегодня разделение на чистой воды гуманитариев и технарей стало весьма пунктирным, грань между этими понятиями постепенно стирается. Поэтому, если родители хотят, чтобы чадо не осталось за бортом, то лучше уже сегодня отдать его в «РОББО Клуб», в кружок робототехники или в школу, где есть «РОББО Класс». Ну а если ничего этого рядом нет, то для родителей есть неожиданное предложение: откройте кружок или класс сами. Потому что на 50 тысяч населения должна быть хотя бы одна подобная секция.

…В компьютерном классе мальчики и девочки, еще дошкольники, сосредоточенно рассчитывают какую-то мудреную схему. Это креативное программирование на RobboJunior – изобретенном здесь же языке программирования. На первом этапе обучения они осваивают трехмерный мир с помощью 3D-ручки, знакомятся с 3D-принтером, учатся делать простые конструкции и механизмы, при этом развивают зрительную, слуховую и смысловую память, логическое, творческое и пространственное мышление, мелкую моторику.

После детсадовской они перейдут на следующую, четырехгодичную ступень – это уже базовая робототехника, проектная деятельность. Ребята 8–10 лет учатся 3D-моделированию, а подростки 11–14 лет уже занимаются самостоятельными проектами и собирают механизмы.  В результате обучения они должны сами решить, как робот будет выглядеть, спроектировать его, изготовить печатную плату, напечатать механические детали корпуса, запрограммировать и внедрить в реальный процесс.

В конце года РОББО проводит свой фестиваль изобретений воспитанников 70 «РОББО Клубов» и 300 школьных «РОББО Классов» из 40 регионов России. Возможно, когда-нибудь на пути у пешехода вдруг возникнет похожий на Мойдодыра робот МедБот, придуманный Степаном Матвеевым из Пскова, и брызнет вам на руки антисептиком, еще и температуру измерит. А слабовидящие люди будут благодарны изобретению Ярослава Котегова из Воткинска – элегантному ручному браслету-поводырю, сигнализирующему о дорожном препятствии.

– Мы занимаемся разработкой и внедрением открытой суверенной платформы образовательной робототехники, которая решает задачи цифрового и инженерного суверенитета на международном уровне, – говорит Павел Фролов. – Помогаем детям подняться по лесенке, где на первой ступеньке мы с ними играем в технологии, на следующей – изучаем, как они работают, а затем предлагаем им делать копии наших технологий и изобретать свои. Если в пять лет малыш приходит к нам учиться, то в 12 он уже может создать свой стартап, а к 18 годам – выходить на открытый рынок и зарабатывать в технологическом бизнесе. Когда мы пришли на рынок обучения робототехнике, мы увидели, что в технологическом образовании формируется унизительная зависимость от зарубежных технологий. Детей готовят на роль обслуги зарубежных машин. Мы же хотим, чтобы дети стали собирателями не чужих, а собственных технологий.  За счет того, что мы используем открытые платформы и лицензии на программное и аппаратное обеспечение, мы даем ученикам четыре свободы. Первая – это свобода использовать продукт с любой целью, вторая – изучать, как он работает, третья – сделать свою копию и поделиться с товарищем, четвертая – свобода улучшить продукт и поместить его в открытый доступ, чтобы двигать вперед прогресс. Это инновации, не только дающие серьезные возможности детям, но и уводящие от обучения по типу «черного ящика», когда технология преподается как нечто магическое. Мы объясняем ученикам, что любая магия – это непонятая технология.

Павел Фролов запустил свою франшизу по обучению робототехнике, программированию и 3D-печати, и модель оказалась востребованной не только в России – она азартно и энергично завоевывает зарубежный рынок.  РОББО продает свои технологии в 35 странах, некоторые из них консультируются у Фролова чуть ли не на уровне правительств по теме цифрового и инженерного суверенитета. По ним обучаются даже юные японцы! Уйти от унизительной зависимости страны от западных технологий, считает он, можно только через модернизацию образования и переход его на современные технологии, но на это могут уйти десятки лет.  И здесь на помощь приходит СП. Франшиза «РОББО Клуба» позволяет им в любой стране в считанные месяцы запустить кружки и начать процесс модернизации образования. Вслед за кружками подтягиваются и государственные школы. С помощью от государства вообще сегодня нет проблем: по мнению Павла Фролова, уровень поддержки стартапов и содействия инновациям, число фондов, помогающих финансово, в России беспрецедентно высок. Государство никогда ранее не уделяло так много внимания СП.

И партнеры, и клиенты

Крупные компании также поддерживают СП, организуя разнообразные образовательные программы.  Так, с 2014 года через центр поддержки социальных инноваций Impact Hub Moscow прошли более 500 проектов выпускников более 25 инкубационных программ. В этом году Impact Hub Moscow и Росбанк в шестой раз совместно запустили акселератор «Начни иначе», предназначенный для СП и НКО. Главная цель программы – помочь участникам запустить коммерческое направление или вывести на новый уровень уже существующий социальный бизнес.

«К нам приходили инициаторы проектов, у которых не было опыта, но была мотивация делать что-то доброе и полезное, – рассказала программный директор Impact Hub Moscow Валерия Завгородняя. – А вот с мотивацией делать платные продукты и услуги у них было сложнее. Мы помогали им развивать свои команды, лидерские качества, навыки, как создавать продукт и становиться устойчивыми. Сейчас большой процент НКО активно идет в область СП. И это хорошая тенденция, потому что идет профессионализация и сектора НКО, и сектора СП, и граница между ними постепенно размывается. Обозначился фокус на точечные знания: как построить и усилить команду, как привлечь инвестиции. Эта тенденция будет дальше развиваться. 71% выпускников, которые прошли через нас, через три года продолжают работать в секторе. Я думаю, что в ближайшие 10 лет произойдет слияние сектора СП и коммерческого бизнеса, и родится просто социальный бизнес, который продолжит решать проблемы предпринимательскими методами».

Сейчас многие из тогдашних начинающих предпринимателей пошли учиться в Impact Hub Moscow, в Школу управления «Сколково», в другие акселераторы и инкубаторы, нарастили профессионализм в сфере бизнеса. Многие социальные проекты поднялись из волонтерских организаций, и это хорошая история, считает Валерия Завгородняя: как правило, волонтерские структуры выстроены, дисциплинированны, у них четкое взаимодействие между членами команды. Это хорошая подпитка для социальных проектов.

Здесь всегда возникает вопрос: для чего большому бизнесу, крупным компаниям и банкам, таким как Росбанк, поддерживать индустрию СП, помогая делать ее более профессиональной? Старший менеджер по устойчивому развитию и корпоративной социальной ответственности Росбанка Екатерина Молюкова на этот вопрос отвечает так:

«Любой крупный бизнес заинтересован в социальном эффекте и социальном воздействии в регионах присутствия, и поэтому одна из наших программ – акселераторская программа для инклюзивных предпринимателей и НКО – имеет достаточно широкую региональную приставку. Для нас это очень ценно, потому что люди получают образование и возвращаются в свои города, меняют жизнь сограждан, более эффективно работают для благополучателей». Росбанку это выгодно: он видит в СП не только партнеров, но и своих будущих клиентов, ведь малый и средний бизнес как раз и является его клиентурой.

Важны не только взаимные обязательства с партнерами, но и родство общих ценностей. Поэтому Росбанк не только поддерживает эти проекты финансово, но и подключает свою экспертизу от интеллектуальных волонтеров, которые щедро делятся своими знаниями, опытом, проводят консультации про боно для СП по самым разным вопросам – маркетингу, финансовому планированию, командообразованию. Если СП или НКО сумеют хорошо выстроить эти процессы, то это залог их устойчивости в целом.

Пермская общественная организация «Территория семьи» перезапустив благотворительный магазин «Тепло». Все детские и почти все взрослые вещи, которые приносят в магазин местные жители, НКО передает нуждающимся семьям с детьми, 5% брендовой и просто хорошей взрослой одежды идет на продажу, а доход отправляется на содержание кризисных квартир для женщин и их детей, подвергшихся насилию в семье. То, что нельзя носить, отправляется на переработку. Благотворительные магазины вообще – это хорошая история, показывающая, что можно всесторонне влиять на состояние общества.  Их работа отлично вписывается в триумвират ESG: они и экологию улучшают, спасая одежду от мусорного контейнера, а землю – от гибельных свалок; и социальные задачи решают – например, создавая рабочие места; и управляются, как правило, дружными командами энтузиастов, которые в свободное время устраивают просветительские акции для детей и взрослых или дают мастер-классы по апсайклингу…

Может показаться: с какой стороны ни посмотри, СП – всеобщий «любимый ребенок».  Государство поддерживает, большой бизнес пестует и обучает, некоммерческие фонды снабжают беспроцентными займами… Но, если пожить хотя бы один день жизнью рядовых СП в любом российском городе, окажется, что не так уж они обласканы. Им порой годами приходится взбираться по крутой тропе, впрягаясь в кибитку собственного дела. Пока из этой кибитки не вырастает сверкающее здание сбывшейся мечты.

Отступление 2. Коляска Терминатора

В 2015 году Роман Аранин, руководитель калининградской региональной общественной организации  инвалидов «Ковчег» и генеральный директор компании  «Обсервер», выпускающей инвалидные коляски и сопутствующее оборудование для людей с инвалидностью, сам был лауреатом премии «Импульс добра». А в нынешнем году он участвовал в награждении других лауреатов… Свою историю он рассказывает буквально в двух словах. Был  летчиком-штурмовиком, летал на Су-25, увлекался парапланеризмом.  В 2004 году взлетел на своем параплане не в том месте, стал прыгать на высоковольтные провода, в панике нажал гашетку, и почти на земле рама двигателя перерубила шею. Роман остался практически полностью парализованным. После операций и курса реабилитации ему удалось частично вернуть подвижность головы и рук. А дальше – коляска.

Вместе с друзьями Роман решил организовать НКО, чтобы помогать таким же людям на колясках – нанимать сиделок, закупать для них инвалидную технику. А потом понял, что на общественных началах можно помочь одному-двум, а людей с тяжелыми травмами тысячи. И все они могут вернуться к нормальной самостоятельной жизни, но кто-то должен протянуть им руку.

Роман и его единомышленники находили людей, полностью забытых всеми, не состоящих ни на каком учете. Вот пример: молодого человека выписали из больницы, и он пять лет лежит на полу, на матрасе, в квартире на третьем этаже «хрущевки» без лифта. Утром приходит бывшая жена, меняет ему памперс. А вечером ее сменяет пожилая мама, сама страдающая от болей в спине, – чтобы покормить и перевернуть. И таких отыскалось несколько десятков.  За полтора года работы реабилитационного центра «Ковчег» многие из них уже прошли месячный курс. В заезд, как правило, приезжает группа из 8–10 человек, селятся по двое в коттедже. Таких коттеджей со всем необходимым оборудованием в реабилитационном центре восемь: семь для проходящих лечение, один для социальных работников.

– Мы обучаем самостоятельному проживанию, – говорит Роман Аранин. – В одном хорошем государственном реабилитационном центре 52 сотрудника. А врач ЛФК там только один. А у нас – три врача ЛФК, два эрготерапевта, физиотерапевт, два массажиста, психолог. Это целевые специалисты, заточенные на людей с травмой опорно-двигательного аппарата. В конце заезда обычно бывает консилиум, и даже я, повидавший все, радуюсь тому, как наши пациенты меняются. Вот недавно женщина пришла с ходунками, а теперь ушла без палочки и впервые сама поднялась по лестнице.

…На стене офиса компании висит Мечта. Вернее, ее фотография: вытянутое в длину, обтекаемое здание, – то ли гусеница танка, то ли знак бесконечности. Это проект собственной фабрики, которую придумал сам Аранин еще шесть лет назад. Даже близкие друзья скептически смотрели на этот изящный изгиб бетонной спирали, и ее воплощение казалось им нереальным. Но он видел ее только такой и отправлял «запросы в космос», считая, что представление об удобной качественной коляске начинается с красивого здания фабрики, где ее делают.

И теперь он сам водит экскурсии по сбывшейся мечте – фабрике и реабилитационному центру, производственным помещениям и складам, коттеджам реабилитационного центра, где живут пациенты, и территории с прудом и садом. Адрес ее тоже многозначительный: улица Неограниченных возможностей.

Фабрика похожа на гусеницу не случайно. Это особая символика: ведь первая коляска-вездеход тоже ездила на гусеничном ходу, как танк. В 2009 году друг и одноклассник Аранина – инженер Борис Ефимов – сконструировал ее специально для Романа. В ней несколько уникальных функций: во-первых, полный привод, во-вторых, гироскоп – специальное приспособление, позволяющее подниматься по лестнице, преодолевать большие углы наклона. Это, можно сказать, коляска-внедорожник, она слишком тяжелая для ежедневного использования, но для прогулок по пересеченной местности – например по лесу или песку – она идеальна и прекрасно справляется с виражами и лестницами.  А главным и неожиданным для самих конструкторов эффектом была способность передвигаться по лестнице. В Москве, например, живет парень, который весит более ста килограмм, – он спокойно съезжает на этой коляске с третьего этажа. Поистине, коляска для Терминатора…

Даже всезнающие европейские коммерсанты на международных выставках утверждали: этой коляске в мире аналогов нет. Для них был величайшим откровением тот факт, что чудо-коляска – российского производства. Видеоролик о ней был выложен в интернет, и сразу же посыпались просьбы: где ее можно купить, мы готовы внести предоплату… На самом деле надежных электрических «девайсов» для людей с инвалидностью в то время в стране было очень мало. Никто ничего не производил, привозили в основном из-за рубежа, и то в небольшом количестве. Да и любое самое лучшее средство передвижения рано или поздно ломается, нуждается в ремонте, запчастях.

Так Роман Аранин организовал в 2014 году мастерскую по ремонту колясок и занял свою нишу. Поддержали его коллеги из фонда  «Наше будущее», предоставили заем – это были стартовые деньги, на которые были куплены станки и запчасти. Мастерская давала рабочие места людям с инвалидностью – так бизнес-проект стал СП. От ремонта потихоньку пришли к собственному производству. Помощь в разработке коляски оказало Министерство промышленности и торговли РФ, благодаря субсидии стало возможным компенсировать 50% от стоимости комплектующих и сырья.  В 2020 году было построено помещение, та самая мечта из будущего, где были уже другие мощности и возможность собирать по 50–60 штук в месяц.

Сегодня фабрика производит инвалидные кресло-коляски с электроприводом «Обсервер стандарт» – самые востребованные на рынке коляски для передвижения как в помещениях, так и на улице. Производство начиналось с контрактов с зарубежными фабриками, потому что на отечественном рынке хороших деталей было очень мало. Предприятие Аранина на 62% соответствует идее импортозамещения: большинство запчастей производится именно в России. Но главное, в стране больше нет второй такой же фабрики, производящей электроколяски. Механические делают многие, есть и те, кто собирает электрические из импортных деталей, но чаще всего просто перепродают готовое, в основном китайского производства, руководствуясь мыслью: зачем вкладывать усилия и мозги, чтобы подковывать блох?

На самой фабрике из 40 рабочих мест 10 также занимают люди с ОВЗ. Это уже сугубо мужское производство: здесь гнут, обрезают и красят трубы, работают на токарных станках, пробивают отверстия на прессе, вставляют оси для колес. И на выходе ставят клеймо – «Страна-производитель: Россия». За качество никому не стыдно! На стене реабилитационного центра есть разные мотивирующие лозунги, и один из них такой: «Мечты не работают, пока не работаешь ты». Само по себе ничего не сбывается, стоит лишь вложить душу – и мечта становится цехом, цех – фабрикой, а фабрика – крупной компанией.

Треугольник между сферами

Несмотря на явный и уверенный старт СП в последнее десятилетие, точное определение социально-предпринимательской деятельности пока видится весьма туманным. Мы знаем, что существуют три сектора экономики – государственный, коммерческий и некоммерческий. Какое место займет СП в трехсекторной конфигурации? Пока оно напоминает фигуру, представляющую собой область пересечения трёх равных кругов, и имеет математическое название «треугольник Рёло». Этот красивый криволинейный треугольник связывает и замыкает на себе все секторы. Способен ли он расти или так и останется лишь маленькой заштрихованной площадкой между гигантскими сферами?

«Исходя из моего опыта, у СП есть ключевая проблема, – говорит Илья Зибарев, топ-менеджер, CEО и член советов директоров/консультативных советов в ряде российских и международных компаний в финансово-банковской индустрии, IT и медиа. –  Большинство людей, которых мы стараемся отбирать, вообще не предприниматели. Если они хотят решать какую-то общественную задачу, то есть и другие эффективные способы – НКО, БФ, гранты, а предпринимательство – только один из инструментов ее решения. СП – это всегда риск, свои деньги, вложенные в проект, сильная мотивация. Я предложил бы всем трижды подумать, прежде чем заняться этим».

На его вопрос, для чего нужно развивать СП, лучше всего ответила Ольга Кондрашова, председатель комиссии по СП самарского отделения Общероссийской общественной организации малого и среднего предпринимательства «Опоры России». «Долго существующая монополия государства на оказание услуг показала, что эта модель не совсем эффективна, – уверена Ольга. – Социальные задачи, встающие перед государством, растут. Появляются новые явления, новые слои населения, нуждающиеся в психологической поддержке. Этот пул задач государство решать не успевает, не потому что оно плохое, а потому что оно – махина. А у предпринимателя лучше развита чуйка, он реагирует быстро и более гибко, предупреждая желания получателей социальных услуг. И еще он дает благополучателю выбор. Каждый человек должен иметь возможность обратиться в разные учреждения – частные, государственные, большие, маленькие. И мы, СП, этот выбор создаем».

Неважно, останется ли СП в границах «треугольника Рёло» или вырастет в другую, более мощную фигуру. Ясно одно: это предпринимательская деятельность, вызывающая в результате значительные позитивные изменения в жизни людей, в общественной сфере, в окружающей среде. Прибыль и показатели выручки всегда важны, однако на первый план выходит миссия – работать не только ради денег, но и помогать решать важные мировые проблемы. В любом случае за социальными бизнес-проектами стоят неравнодушные, целеустремленные люди, верящие в свою мечту – однажды переплыть «голубой океан».

Статья подготовлена с использованием гранта Президента Российской Федерации на развитие гражданского общества, предоставленного Фондом президентских грантов.

Фото предоставлены автором