Подписка на новости
* Поля, обязательные к заполнению
Нажимая на кнопку «Подписка на новости» Вы даёте свое согласие автономной некоммерческой организации «Центр развития филантропии ‘’Сопричастность’’» (127055, Москва, ул. Новослободская, 62, корпус 19) на обработку (сбор, хранение), в том числе автоматизированную, своих персональных данных в соответствии с Федеральным законом от 27.07.2006 № 152-ФЗ «О персональных данных». Указанные мною персональные данные предоставляются в целях полного доступа к функционалу сайта https://www.b-soc.ru и осуществления деятельности в соответствии с Уставом Центра развития филантропии «Сопричастность», а также в целях информирования о мероприятиях, программах и проектах, разрабатываемых и реализуемых некоммерческим негосударственным объединением «Бизнес и Общество» и Центром развития филантропии «Сопричастность». Персональные данные собираются, обрабатываются и хранятся до момента ликвидации АНО Центра развития филантропии «Сопричастность» либо до получения от Пользователя заявления об отзыве Согласия на обработку персональных данных. Заявление пользователя об отзыве согласия на обработку персональных данных направляется в письменном виде по адресу: info@b-soc.ru. С политикой обработки персональных данных ознакомлен.
Партнёрство
Устойчивое развитие
509
Читать: 6 мин.

КСО пока не вошла в ДНК российского бизнеса

Алексей Костин, исполнительный директор НП «КСО – Русский Центр», к.э.н.

Новый этап российской корпоративной социальной ответственности в условиях инерционной государственной политики и сохраняющейся инициативности бизнеса.

Начиная с 2013 года я в нескольких своих публикациях описал возможные альтернативные сценарии развития КСО в Российской Федерации. Попробуем оценить, какой из них воплощается сейчас в реальность. И чем наша модель отличается от развитых и динамично развивающихся стран БРИКС.

Семь лет назад еще сохранялась актуальность выбора вектора и политики социально-экономического развития страны, от которого зависело развитие КСО:

«По какому пути пойдет государственная политика в данной области? Это во многом будет зависеть от принципиального выбора общей модели экономического развития в условиях неумолимо приближающейся рецессии. И, возможно, структурного экономического кризиса. Ресурсная модель экономики России себя полностью исчерпала. Так темпы роста производства падают, несмотря на рост мировых цен на нефть и газ и оживление экономик Северной Америки и Европы». Подчеркну, что это было написано до украинского кризиса. И до введения международных санкций Запада в отношении России.

При нынешнем фактически инерционном варианте развития КСО в России происходят незначительные изменения в сторону постепенного небольшого роста охвата этой прогрессивной системой количества крупных российских компаний. Это в основном компании, имеющие объективно большую зависимость от местных и региональных властей. А также те из них, которые оказывают услуги в социальной и инфраструктурной сферах.

На самые крупные компании нефтегазового комплекса, металлургии, химии, удобрений, энергетики оказывают, как и раньше, существенное влияние международные стандарты и устойчивого развития, которых придерживаются международные компании-конкуренты российских.

Выбор экономической модели развития России уже очевиден. В условиях укрепления фактической унитарности государства происходит очевидное усиление роли государства в экономике. Усиление его различных госкорпораций, госкомпаний и фактическое усиление монополизации и олигополизации экономики. А это ведет к снижению конкуренции во всей экономике. Социальное и устойчивое развитие во всех развитых странах и БРИКС используется компаниями в качестве одного из мощных средств в конкурентной борьбе. Но чем ниже конкуренция, тем ниже стимулы в развитии КСО и УР.

При активной государственной политике по «раздаче» финансовых и иных ресурсов незащищенным или выбранным по определенному принципу слоям населения, российские компании также неминуемо вовлекаются в этот процесс. Как и во многих случаях в настоящее время, «раздача денег» проходит не системно. Кроме того, в соответствии с приоритетами и пожеланиями властей разного уровня. Качественному развитию это фактически не способствует, скорее наоборот. Более того, такая «благотворительность» воспринимается в качестве дополнительного налога для бизнеса «на социалку». Отношение же компаний к действительно системному развитию, при этом идет «по остаточному принципу». Ведь региональные и местные власти оценивают лишь объем их «помощи». Но не комплексную ответственность во всех трех взаимосвязанных областях: экономической, экологической и социальной.

Анализируя последние шесть –семь лет, можно сделать вывод, что социально-экономическая политика, пошли по варианту «сильного государства». Пошли в рамках унаследованного от предшествующих лет не сформулированного государственного подхода к УР.

Что это означает для современного развития процесса КСО в России?

  • Все больше компаний в своей практике и благотворительности откликаются на патриотическую мобилизацию. Которая активно проводится государством через практически все его органы. И соответственно компании ориентируются на этот запрос государства. Например все больше проектов направлено на патриотическое воспитание молодежи. На патриотические отражение истории, на поддержку патриотических начинаний и проектов православной церкви. Не обходят стороной спортивные мероприятия и культурные проекты патриотического характера и т.д.
  • Все большее количество компаний создают собственные и взаимодействует с благотворительными фондами. Корпоративная благотворительность продолжает развиваться через них. Серьезный подъем наблюдается в «народной благотворительности» через развитие общественного волонтерства. При этом волонтерство испытывает бум своего развития в последние два – три года.
  • Заставлять и координировать или стимулировать бизнес заниматься социальной сферой как приоритетной политикой компаний, как и раньше, государство не стремится. Отсутствие «правил игры» в данной сфере позволяет всем игрокам сохранять так высоко ценимую ими «гибкость».
  • Грань между «правильным» и «неправильным» с точки зрения государства (власти, Правительства) КСО не сформулирована и остается нечеткой. Бизнес «улавливает» государственный запрос в данной области сам или неофициально о нем информируется.
  • В неявном виде, особенно на местном и региональном уровнях, «замещение» бизнесом расходов государства на социальную сферу приветствуется. Но нельзя сказать, что в форме официальной политики. За исключением так называемых соглашений о социально-экономическом сотрудничестве между отдельными крупными компаниями и региональными/городскими властями.
  • В сфере отражения данного процесса в СМИ наблюдается определенное смещение акцентов. Оно происходит с часто в прошлом заказного характера освещаемых «лучших практик» конкретных компаний. Но в сторону обсуждения острых социально-экологических проблем страны. А также участия российского бизнеса в их разрешении или смягчении.
  • Транспарентность и прозрачность российского бизнеса остается на низком уровне. Особенно в государственном секторе, включая унитарные предприятия.
  • Только четыре организации бизнеса – РСПП, Деловая Россия, ОПОРА-Созидание и Ассоциация менеджеров – продолжают сохранять свой интерес к поддержке развития этого движения в стране, но их мероприятия все больше носят не финансовый, а институционально-экспертный характер.
  • При явном снижении количества конференций и круглых столов в данной области в России с международным участием (проводимых ранее ВЭБом, РСПП, ПРООН, и т.д.) сохраняется стабильный уровень обсуждения «лучших практик» внутри России, инициируемых в основном активными НКО и группой ведущих российских и международных компаний, работающих в России.
  • Государственная политическая поддержка остается на низком уровне.

Таким образом, оценивая сегодняшний этап развития социальной сферы, можно сделать вывод о его преимущественно инерционном характере в рамках общегосударственной политики при сохраняющемся низком уровне транспарентности и публичной отчетности российского бизнеса. И в результате разнонаправленного развития КСО и корпоративной благотворительности.

В то же время, следует отметить новую составляющую в России. Ее нацеленность с 2015 года на 17 Целей устойчивого развития ООН.

Безо всяких рекомендаций со стороны Правительства и государства большинство компаний включили в свои политики социальной ответственности нефинансовую отчетность и нацеленность на ЦУР. Это безусловно повышает качество и эффективность мероприятий. Однако очень редко встречается детализация Целей через предусмотренные 169 задач по их достижению. Например, хотя бы частичного использования 232 глобальных показателей ЦУР.

В условиях фактического отсутствия государственной политики в области развития и стимулирования важное значение приобретает межсекторное партнерство (МСП) на региональном и местном уровнях. Формы и количество межсекторных партнерств постоянно увеличивается. Соответственно активность и посредничество НКО в их создании нарастает. Активно развивается «горизонтальное» взаимодействие НКО и СМИ в данной области по продвижению лучших практик и форм МСП. Например, на это и направлена деятельность Ресурсного информационно-просветительский центра и социальному партнерству «Бизнес и общество».

КСО все еще не стала составной частью и так называемой ДНК российского бизнеса. Кроме того, государству явно не до этой проблемы: «стагнация на дворе».

До осознания же того факта, что скоординированная государственная поддержка и стимулирование могут существенно помочь стране в выходе из разразившегося «застоя», похоже, все еще далеко. Стадия инерционной «мобилизации» социальной ответственности пока что сохраняется.

Сообщить об опечатке

Текст, который будет отправлен нашим редакторам: