С большим интересом читаю довольно редкие сейчас экономические статьи-прогнозы в условиях политической и экономической турбулентности в России. 1 мая в МК вышло большое интервью Владислава Иноземцева с реалистичными оценками предстоящей колоссальной, очень трудной, а в отдельных отраслях, шоковой перестройки российской экономики уже в этом году.

Николай Новичков, депутат Государственной думы, доктор экономических наук, проработавший до этого на конкретных должностях в Правительстве Пермского края, придерживается прямо противоположной точки зрения в той же МК от 10 мая – без паники, у нас все будет хорошо: “Все это я говорю к тому, что прочность нашей экономики определяется не столько накопленными ресурсами, сколько потенциалом развития. Нарождающийся новый экономический порядок открывает возможности для тех, кто готов и может развиваться. И наша сила не в золотовалютных запасах (которые, как выяснилось, не такие уж и высоколиквидные, как нас уверяли в Банке России), а в том, что мы можем совершить прорыв по всему комплексу современных отраслей экономики и занять неплохие позиции на всех глобальных рынках.” Как тут не вспомнить нашу десятилетнюю президентско-правительственную риторику про “ПРОРЫВ”! Новичков даже не упоминает о проблеме импортозамещения практически во всех секторах российской экономики от автомобильных и авиадеталей до семян по большой номенклатуре агрокультур, где импортная зависимость, как и по медицинским субстанциям для производства лекарств, составляет до 90%:

Запас прочности, говорите? О нашей железобетонной финансово-экономической прочности в резервах ФНБ нам все последние 20 лет рассказывали на самых высоких уровнях власти, да теперь верится с трудом – их половина заморожена на Западе, а про планы использования его второй половины правительство как-то не спешит информировать озабоченных россиян. Зато вынуждено прогнозировать около 12% падения ВВП в 2022 году, что скажется на всех экономических показателях: от роста цен и дефицита продуктов до резко растущей безработицы. Так что сейчас читать полезно всех: и пессимистов-объективистов, и оптимистов-прорывистов.

Это о текущей ситуации в экономике и прогнозах на обозримое будущее. Ясно, что эти прогнозы носят приблизительный экспертный характер, а ситуация в стране и в мире ежедневно меняется. А что с приверженностью к устойчивому развитию и ESG? Российские компании, декларирующие приверженность ESG (принципам устойчивого развития с точки зрения экологии, социальной сферы и защиты труда, а также стандартов корпоративного управления), в своих отчетах об устойчивом развитии часто приводят сведения, которые могут вводить в заблуждение по поводу экологической или социальной миссии компании. К такому выводу пришли в апреле исследователи НИУ ВШЭ в докладе «ESG: три буквы, которые меняют мир».

«ESG-повестка в половине случаев является фейком чистым, а еще в половине случаев — фейком не сильно осмысленным. Для нас большинство вещей, которые там читаем [в ESG-отчетах], — это некая декларация о намерениях», — говорила летом прошлого года о ESG-отчетах российских компаний глава Росприроднадзора Светлана Радионова. Forbes считает, что методологии, по которым компании получают ESG-рейтинги, а также ESG-отчеты компаний нередко критикуются как в России, так и за рубежом — в частности, за то, что из-за обилия разных методов и отсутствия стандартизации в оценке соблюдения ESG-принципов инвесторам и другим заинтересованным сторонам сложно сделать вывод о реальном положении дел.

На этом выводе, или постулате, хотелось бы остановиться поподробнее. Отчеты по устойчивому развитию уже годами и даже десятилетиями (с 2002 года) публикуются нашими компаниями по международным стандартам: GRI, AA1000 (SES), IIRC, SASB и другими, причем 2/3 отчетов по методике GRI, где имеются уже хорошо апробированные отраслевые стандарты. Так что основа для сравнения отчетов по УР между компаниями и в динамике по годам имеется уже прочная и наработанная. А система независимой верификации отчетности давно создана и работает достаточно эффективно и убедительно. Поэтому приведенный выше вывод Росприроднадзора и комментарий Forbes представляются крайне спорными и необъективными.

Теперь о проблеме «Импакт-вошинга» по-русски, имеющей прямое отношение к «фейковости» отчетности.
Эксперты НИУ ВШЭ, которые изучили отчеты об устойчивом развитии 25 крупнейших российских компаний из различных отраслей («Газпром», «Лукойл», Сбербанк, АФК «Система», ВТБ, «Норникель», «Магнит» и ряд других), «выделили несколько типовых видов так называемого импакт-вошинга — имитации реализации экологической или социальной миссии. В таких практиках авторы доклада выделяют:

• манипулирование показателями (указание только относительных значений, например, по сравнению с прошлым годом);
• постановку общих целей, достижение которых невозможно отследить;
  отсутствие долгосрочного планирования;
• компании изображают добросовестное правоприменение в качестве достижений;
• несоответствие данных в отчетах и информации в открытых источниках».

Данный перечень способов и направлений «имитационности» не выдерживает никакой критики. Например, каждая компания ставит общие стратегические цели, соответствующие ее миссии. Эти цели обычно не имеют количественных составляющих, что понятно и вполне нормально. Цифры и конкретика обычно появляются при их развертывании и детализации по соответствующим подцелям. Это аналогично общим 17 Целям устойчивого развития ООН, которые детализируются в 169 конкретных задачах по этим направлениям с показателями их достижения. «Отсутствие долгосрочного планирования» это никак не способ обмануть или избежать критики со стороны своих стейкхолдеров, нормальный плановый интервал сейчас составляет три года. И это правильно, т.к. развитие экономики страны в целом фактически никак не планируется, поэтому компаниям не на что ориентироваться на 10-15 лет вперед. Невыполненная по всем показателям федеральная Стратегия-2020 тому убедительный пример. Можно и дальше комментировать эти неубедительные направления «импакт-вошинга» российских компаний.

Остался ли у компаний интерес к ESG?
Многие компании, которые активно внедряли ESG-повестку, чаще всего ориентировались на перспективу западных инвестиций, говорит директор-руководитель группы ESG-рейтингов «Эксперт РА» Юлия Катасонова. Теперь интерес к российским компаниям с точки зрения инвестиций из-за рубежа упал, необходимость формировать позитивный имидж для западных инвесторов отпала. Она отмечает, что в сложившейся ситуации, с высокой ключевой ставкой ЦБ, многие компании не рассматривают возможность привлечения новых заимствований, а реализация ESG-проектов требует финансирования.

В то же время интерес к теме не прекратился совсем, говорит Катасонова. «Многие крупные российские экспортеры, давно работающие в ESG-повестке, заявили, что они не будут от нее отходить и продолжат в ней работать», — считает эксперт. ESG — это не только экология, и компании могут продолжать реализовывать свою ESG-повестку, например, в социальной сфере: повышать зарплаты, реализовывать социальные программы для сотрудников, повышать их квалификацию и т. д. «Все то, что компания делает, можно зафиксировать в рейтингах, потому что рейтинги — это обсчитываемый результат, который показывает текущее положение дел в компании», — заключает Катасонова.

Такую же ситуацию фиксирует и апрельский опрос «ESG – реальность, куда движется бизнес?» Агентства ESG консалтинг: абсолютное большинство крупных и средних российских компаний не собираются пока что менять свои ESG стратегии и планы. Да, мотивация международного «зеленого» финансирования резко снизилась на данном этапе жестких западных санкций, но российские компании остаются приверженными своим стратегиям устойчивого и ESG развития, понимая их международную и российскую безалтернативность даже в среднесрочной перспективе.

Полемика вокруг дальнейшего использования принципов устойчивого развития и ESG в России не прекращается и будет только интенсифицироваться в дальнейшем. Не исключено, что российские компании остаются привержены данным стратегиям пока что «по инерции», ведь штормовые обстоятельства наступили только менее трех месяцев тому назад. Прогнозировать их действия на сколько-нибудь продолжительный период в будущем, дело довольно неблагодарное. И здесь предлагаю вернуться в самое начало этой статьи – все зависит от того, в какие новые экономические условия компании будут поставлены после окончания специальной военной операции и какие международные санкции будут сохранены или отменены. Предугадать это на данном этапе ни один депутат или эксперт не смогут.

Проект реализуется с использованием гранта Президента Российской Федерации на развитие гражданского общества, предоставленного Фондом президентских грантов.