Наши компании не готовы рассказывать о программах КСО

На прошлой неделе в Санкт-Петербурге прошла IV ежегодная конференция «Корпоративная социальная ответственность: практики российских регионов». Похоже, многие российские компании научились оценивать эффективность своих программ КСО и отчитываться по ним в соответствии с принятыми в мире стандартами. Но они все еще не готовы рассказывать об этой своей деятельности соотечественникам.

Фото: Евгений Егоров, «Ведомости»

Программы КСО в России начали развиваться примерно 20 лет назад. В 2008 году Российский союз промышленников и предпринимателей и около 300 компаний подписали Социальную хартию российского бизнеса, которая соответствует Глобальному договору ООН. Российские «дочки» зарубежных фирм и предприятия, чьи акции торгуются на международных биржах, давно усвоили: без программ КСО выходить на международный рынок в наше время неприлично.

Остальные, кажется, не всегда понимают, зачем им, собственно, КСО,— хотя и перестали путать корпоративную социальную ответственность с благотворительностью, меценатством или тимбилдингом. Многие считают нужным развивать программы КСО просто потому, что так принято в западных компаниях,— скорее ради пиара, не особенно думая при этом о развитии общества.

На пути журналиста, который хочет написать о программе КСО, обычно встают два бастиона: пресс-служба и PR-отдел компании. Их задача — не ответить на вопросы, а вручить тебе гладкий пресс-релиз. Бесполезно объяснять, как скучно читать про тимуровцев, которые делают все хорошо, а будут еще лучше, и как мало доверия вызывают истории, в которых так мало конкретики.

Одна российская компания предоставляет полезной НКО средства связи, но не говорит, сколько стоят, например, сутки использования ее оборудования — коммерческая тайна. Другая фирма оказывает неимущим юридическую и психологическую помощь pro bono, но не может ответить, скольким людям помогла. Это, оказывается, тоже коммерческая тайна, хотя юристы и психологи компании работают совершенно бесплатно.

А ведь у некоторых есть не просто полезные, но и необычные программы КСО. Например, российская компания АЛРОСА присоединилась к проекту De Beers по борьбе с рабством, тесно связанным с черным рынком алмазов. Я хотела написать о такой интересной программе — четвертый месяц жду от АЛРОСА ответа на запрос.

А компания Levi`s в прошлом году поддержала проект российской НКО «Насилию.нет» по борьбе с домашним насилием. Но российскую пресс-службу Levi’s поставил в тупик простой вопрос: почему вы решили поддержать именно женщин, а не, скажем, пингвинов в Антарктиде? Хотя можно заглянуть в историю Levi`s и увидеть, что женская тема не чужда компании. Первый брючный рабочий костюм для женщин фирма выпустила в 1918 году, и не ради эпатажа — это было насущной необходимостью в годы Первой мировой, когда женщинам пришлось заменить на работе мужчин. Первые в мире женские джинсы тоже сшила Levi`s — в 1934-м. Но пресс-служба не видит преемственности в приоритетах компании.

На конференции Ирина Ефремова-Гарт, руководитель КСО IBM Россия/СНГ, заметила, что дело не только в профессионализме пресс-служб: «Может не раскрываться информация о доходности компании, о каких-то бизнес-показателях, но все, что касается общества — бабушек, переведенных через дорогу, сохраненных лесов, спасенных животных и так далее,— закрытым быть не может. Если вам об этом не рассказывают, значит, таких данных у них просто нет, они за этим не следили, ничего не считали и не измеряли, хотя и должны были это сделать».

Я, правда, думаю, что дело не в наличии данных. Российский бизнес в принципе не очень готов говорить о себе — потому что не хочет лишний раз привлекать внимание властей. А КСО воспринимает просто как дань моде, эффективность вложений при этом неважна.

Источник – газета “Коммерсантъ” №36 2020 г.

Фото автора – из аккаунта в социальной сети автора