Начиная с 2013 года я в нескольких своих публикациях описал возможные альтернативные сценарии развития КСО в Российской Федерации. Попробуем оценить, какой из них воплощается сейчас в реальность и чем наша модель отличается от КСО развитых и динамично развивающихся стран БРИКС.

Напомню, что в 2013 году, как я писал, еще сохранялась актуальность выбора вектора и политики социально-экономического развития страны, от которого зависело развитие КСО:

«По какому пути пойдет государственная политика в данной области во многом будет зависеть от принципиального выбора общей модели экономического развития в условиях неумолимо приближающейся рецессии и, возможно, структурного экономического кризиса. Ресурсная модель экономики России себя полностью исчерпала: темпы роста производства падают, несмотря на рост мировых цен на нефть и газ и оживление экономик Северной Америки и Европы».

Подчеркну, что это было написано до украинского кризиса и до введения международных санкций Запада в отношении России.

При нынешнем фактически инерционном варианте развития КСО в России происходят незначительные изменения в сторону постепенного небольшого роста охвата этой прогрессивной системой количества крупных российских компаний. Это в основном компании, имеющие объективно большую зависимость от местных и региональных властей, а также те из них, которые оказывают услуги в социальной и инфраструктурной сферах. На самые крупные компании нефтегазового комплекса, металлургии, химии, удобрений, энергетики оказывают, как и раньше, существенное влияние международные стандарты КСО и устойчивого развития, которых придерживаются международные компании – конкуренты российских.

Выбор экономической модели развития России уже очевиден: в условиях укрепления фактической унитарности государства происходит очевидное усиление роли государства в экономике, его различных госкорпораций, госкомпаний и фактическое усиление монополизации и олигополизации экономики. А это ведет к снижению конкуренции во всей экономике. КСО и устойчивое развитие во всех развитых странах и БРИКС используется компаниями в качестве одного из мощных средств в конкурентной борьбе. Но чем ниже конкуренция, тем ниже стимулы в развитии КСО и УР.

При активной государственной политике по «раздаче» финансовых и иных ресурсов социально незащищенным или выбранным по определенному принципу слоям населения, российские компании также неминуемо вовлекаются в этот процесс. Как и во многих случаях в настоящее время, «раздача денег» проходит несистемно, в соответствии с приоритетами и пожеланиями властей разного уровня. Качественному развитию социальной ответственности компаний это фактически не способствует, скорее наоборот. Более того, такая «благотворительность» воспринимается однозначно в качестве еще одного вида дополнительного налога для бизнеса «на социалку». Отношение же компаний к действительно системному развитию КСО при этом идет «по остаточному принципу»: ведь региональные и местные власти оценивают лишь объем их «помощи», а не комплексную социальную ответственность во всех трех взаимосвязанных областях: экономической, экологической и социальной.

Анализируя последние шесть-семь лет, можно уже сейчас сделать вывод, что социально-экономическая политика, а за ней и КСО, пошли по варианту «сильного государства» в рамках унаследованного от предшествующих лет не институционализированного и не сформулированного государственного подхода к КСО и УР.

Что это означает для современного развития процесса КСО в России?

• Все больше компаний в своей практике социальной отвевенности и благотворительности откликаются на патриотическую мобилизацию, активно проводимую государством через практически все его органы, и ориентируются на этот запрос государства: все больше социальных проектов направлено на воспитание молодежи, на патриотические отражение истории, на поддержку начинаний и проектов православной церкви, на спортивные мероприятия, на культурные проекты патриотического характера и т.д.
• Все большее количество компаний создают собственные и взаимодействует с благотворительными фондами, и через них корпоративная благотворительность продолжает развиваться. Серьезный подъем наблюдается в «народной благотворительности» через развитие общественного волонтерства. При этом корпоративное волонтерство испытывает бум своего развития в последние два – три года.
• Заставлять и координировать или стимулировать бизнес заниматься КСО как приоритетной политикой компаний, как и раньше, государство не стремится – отсутствие «правил игры» в данной сфере позволяет всем игрокам сохранять так высоко ценимую ими «гибкость».
• Грань между «правильным» и «неправильным» с точки зрения государства (власти, правительства) КСО не сформулирована и остается нечеткой. Бизнес «улавливает» государственный запрос в данной области сам или неофициально о нем информируется.
• В неявном виде, особенно на местном и региональном уровнях, «замещение» бизнесом расходов государства на социальную сферу приветствуется, но нельзя сказать, что в форме официальной политики. За исключением так называемых соглашений о социально-экономическом сотрудничестве между отдельными крупными компаниями и региональными/городскими властями.
• В сфере отражения КСО в СМИ наблюдается определенное смещение акцентов – с часто в прошлом заказного характера освещаемых «лучших практик» конкретных компаний в сторону обсуждения острых социально-экологических проблем страны и участия российского бизнеса в их разрешении или смягчении.
• Транспарентность и прозрачность российского бизнеса остается на низком уровне, особенно в государственном секторе, включая унитарные предприятия.
• Только четыре организации бизнеса – РСПП, Деловая Россия, ОПОРА-Созидание и АМР – продолжают сохранять свой интерес к поддержке развития КСО в стране, но их мероприятия все больше носят не финансовый, а институционально – экспертный характер.
• При явном снижении количества конференций и круглых столов в области КСО в России с международным участием (проводимых ранее ВЭБом, РСПП, ПРООН, и т.д.) сохраняется стабильный уровень обсуждения «лучших практик» КСО внутри России, инициируемых в основном активными НКО и группой ведущих российских и международных компаний, работающих в России.
• Государственная политическая поддержка КСО остается на низком уровне.

Таким образом, оценивая сегодняшний этап развития КСО, можно сделать вывод о его преимущественно инерционном характере в рамках общегосударственной политики при сохраняющемся низком уровне транспарентности и публичной отчетности российского бизнеса и разнонаправленного развития КСО и корпоративной благотворительности.

В то же время, следует отметить новую составляющую КСО в России – ее нацеленность с 2015 года на 17 Целей устойчивого развития ООН. Безо всяких рекомендаций со стороны Правительства и государства большинство компаний включили в свои политики КСО и нефинансовую отчетность нацеленность на ЦУР, что безусловно повышает качество и эффективность мероприятий КСО. Однако очень редко встречается детализация ЦУР через предусмотренные 169 задач по достижению ЦУР и тем более хотя бы частичного использования 232 глобальных показателей ЦУР.

КСО все еще не стало составной частью и так называемой ДНК российского бизнеса, а государству явно не до этой проблемы: «стагнация на дворе». До осознания же того факта, что скоордированная государственная поддержка и стимулирование КСО могут существенно помочь стране в выходе из разразившегося «застоя», похоже, все еще далеко. Стадия инерционной «мобилизации» КСО пока что сохраняется.

КСО на перепутье: куда дальше двигаться?

До сих пор представление основной массы населения России о значении и роли корпоративной социальной ответственности (КСО) остается на крайне низком уровне. По глубоко укоренившейся исторической традиции россияне ждут помощи и «подарков» от государства и персонально от Президента и губернаторов. А что они получают от бизнеса, даже бесплатно, обычные люди, за редким исключением, не в курсе. Здесь есть и доля вины самих компаний, которые слабо и неэффективно сообщают населению о своих проектах и инициативах в области социальной сферы и экологии. Зачастую, российский гражданин даже не знает о том, что такое КСО. Это неслучайно, т.к. подконтрольные государству основные телеканалы и печатные СМИ теме объективного освещения вклада бизнеса в общественно значимые программы не уделяют должного внимания, концентрируясь на роли государственных компаний и отдельных, пусть очень важных, чиновников. Такова российская традиция – государство и его лидер «вас бережет», а компании решают собственные задачи по производству товаров и извлечению прибылей.

Для ясности объясним, что такое КСО в современном понимании.

КСО – это система этических норм и ценностей компании, а также последовательных экономических, экологических и социальных мероприятий, реализуемых на основе постоянного взаимодействия с заинтересованными сторонами (стейкхолдерами) и направленных на снижение нефинансовых рисков, долгосрочное улучшение имиджа и деловой репутации компании, рост капитализации и конкурентоспособности, обеспечивающих прибыльность и устойчивое развитие предприятия.

Для компаний продвижение и повышение осведомленности о своей КСО, особенно среди ключевых партнеров и стейкхолдеров, крайне важно для улучшения имиджа и деловой репутации в стране, регионе присутствия и на международных рынках, для повышения конкурентоспособности в стране и за рубежом.

Последние полтора десятилетия обсуждение общественно-политической системы страны и ее траектории развития практически прекратилось. Какой капитализм мы строим, непонятно даже просвещённой части общества. Время от времени начинается поиск «национальной идеи», которая напрямую связана с этим вопросом, но эти дискуссии также быстро затихают, как и начинаются. Это примечательно, поскольку до 1991 года обсуждение вопроса, что мы строим, было всегда очень активным.  До этого переломного года в СССР национальной идеей было «строительство коммунизма», в Западной Европе – «общества всеобщего благоденствия» и т.д. Идея патриотизма сегодня главная и очень значимая в российском государстве, но она никак не отвечает на вопрос, какое общество мы строим.

Как результат многих исследований в мире, среди ученых и экспертов фактически сложилось общее мнение, что социализм и капитализм/империализм в «чистом виде» уже фактически отошли в прошлое, оставшись в развитых странах лишь частично.

Еще в первой половине XX века англичанин Джон Кейнс и американец Джон Гэлбрейт предсказали, что будущий капитализм станет государственно регулируемым, свободный рынок останется только в отдельных секторах экономики, а доля государственного бизнеса существенно возрастет. К элементам общественной плановой экономики они относили и развитие крупнейших корпораций, занимающих монопольное и олигопольное положение. Названия будущего общества «новое индустриальное» или «постиндустриальное» (Д. Белл) до конца прошлого столетия прочно вошли в общественно – научный обиход. Важно то, что фактически сбылось предсказание Джона Гэлбрейта о «конвергенции» (слиянии) двух систем: капитализма и социализма.

В современном постиндустриальном обществе России сосуществуют четыре главных и достаточно разобщенных сектора: государственный, коллективный (публичные акционерные общества и кооперативы), частный (мелкий и средний бизнес) и некоммерческий, испытывающие отношения конкуренции и борьбы за материальные и финансовые ресурсы. Проекты КСО, исходящие и от крупных акционерных компаний (Газпром, Норникель, Северсталь, Сахалин Энерджи, НОВАТЭК и многие другие, всего около 50), и от малого/среднего бизнеса с участием некоммерческих организаций, позволяют ключевым секторам постиндустриализма добровольно объединять свои усилия с государственными органами и НКО в целях решения острых социальных проблем и сглаживания противоречий. Становится ясно, что КСО нужно не только бизнесу, но и обществу в целом. При этом компании взаимодействуют со своими институционализированными стейкхолдерами в четырех ветвях власти в постиндустриальном обществе: законодательной, исполнительной, судебной и информационной (СМИ и соцсети).

Государство (правительство) в России при этом занимает нейтральную позицию, не мешая и не стимулируя эту деятельность компаний и НКО. Хотя в большинстве стран Европы, Канаде, Японии, Бразилии и других принимаются государственные программы стимулирования КСО, что активно освещается в СМИ. Поэтому и осведомленность населения этих стран о роли и возможностях КСО значительно выше, чем в РФ.

Большинство мероприятий КСО осуществляется в форме социальных, культурных, экологических, образовательных, медицинских проектов (кейсов). Кейс лучшей практики КСО для компании – это инструмент общественно – политического влияния на общество и своих стейкхолдеров, в том числе и конкурентов (это конкурентное преимущество). Как правило, кейс лучшей практики состоит из шести взаимосвязанных разделов:

• цели проекта;
• бенефициары проекта;
• партнеры по его реализации;
• содержание мероприятий и сетевой график;
• бюджет проекта;
• ожидаемые результаты и эффективность.

Кейсы лучших корпоративных практик многообразные и они не всегда только социальные и экологические. Зачастую они также направлены на решение серьезных научно-технических и даже экономических задач. И могут играть очень важную роль, особенно при должной координации и объединении добровольных усилий компаний.

Примером могут служить проекты КСО, направленные на реализацию третьей индустриальной революции. В своей известной концепции американец русского происхождения Дж. Рифкин (https://www.litlib.net/bk/119689/read) описывает пять основ (pillars) начинающейся Третьей промышленной революции, синергетический эффект от одновременного внедрения составляющих которой приведет к кардинальному экономическому, социальному и экологическому обновлению всего мира. Это (1) переход к альтернативной энергетике, (2) трансформация строительных сооружений на всех континентах в микро электростанции для сбора альтернативной энергии на местах, (3) использование водорода и других технологий хранения в каждом строении и во всей инфраструктуре для промежуточной производимой энергии, (4) использование технологии Интернета для трансформации энергетического потока в энергетический Интернет (когда миллионы сооружений производят небольшие объемы альтернативной энергии локально, на местах, и могут продавать свои излишки зеленой энергии через общий поток и делиться таким образом со своими соседями по континентам) и (5) перевод транспортного флота на электрическую тягу и автомобили, которые смогут покупать и продавать зеленую энергию через высокотехнологичный интерактивный энергопоток.

Таким образом, предсказывается создание «энергетического Интернета» с использованием и обменом распределенных источников альтернативной бесплатной энергии, а далее последующий промышленный переворот – «Третья промышленная революция». Можно было бы отнестись к этому как к очередным академическим фантазиям этого специалиста, но он уже привлечен в качестве официального советника Евросоюзом и президентами 15-и ведущих стран мира, включая Германию, где в шести землях запустила уже при его консультационной поддержке пилотный проект по созданию «энергетического Интернета».  Во Франции в 2014 году была принята программа Третьей индустриальной революции для севера страны, которая объединила около 150 добровольных проектов КСО в области альтернативной энергетики и инфраструктуры общим объемом в 1,5 млрд евро. Так что при должной координации и вдохновении кейсы КСО могут быть направлены на решение актуальных прогрессивных задач любого общества.

Конечно, все компании и НКО продвигают свои лучшие практики КСО, в первую очередь, индивидуально через свои сайты, СМИ, соцсети, конференции и т.д. Но все важнее становятся совместные площадки, состоящие из участников и пользователей из разных секторов общества. В условиях фактического отсутствия государственной политики в области развития и стимулирования КСО важное значение приобретает межсекторное партнерство (МСП) на региональном и местном уровнях, Формы и количество межсекторных партнерств постоянно увеличивается, и активность и посредничество НКО в их создании нарастает. Именно на это и направлена, например, деятельность Ресурсного информационно-просветительский центра по КСО и социальному партнерству «Бизнес и Общество» https://www.b-soc.ru

Проект реализуется с использованием гранта Президента Российской Федерации на развитие гражданского общества, предоставленного Фондом президентских грантов.